Игры богов. Потомки уснувших

Чары сползали акр за акром с чакр. Зрелище – еще то! Тонны километров заблуждений и неведения. Клочки летали по закоулочкам, распутывая узлы заблуждений. Видеть и быть замечательным, на поверку оказалось очень даже непростым занятием. Занятным-презанятным, а то ведь больше дел других не нашлось, как видеть изнанку мира сего. Осознанием это называется. А ведь давно известно людям умным: «Меньше знаешь – больше ешь, крепче спишь, дольше живешь!» А вот для дураков – закон не писан! Не знают они, дураки, как правильно жить, вот и маются, сердечные. Были бы правильные – горя не знали. Да вот кто эту правильность установил? Умный человек устои не оспаривает – и так понятно все, а вот дурак – человек особенный – неправильный. Правила в нем не хватает. Не хватает он с неба звезд, а все к ним норовит устремиться – истину ищет, бедолага.

– Да, наверное, так мазохисты и рождаются, – встрепенулся обыватель, – а все от безделья и неприкаянности души. Нет чтобы каяться и грешить, так им еще и смысл всего этого подавай, чтобы со смыслом. Нет чтобы жить как все, так им звезды зачем-то нужны. Бездельники, одним словом.

– Продовольственную программу выполнил? – выполнил, – оправдывался странник.

– Дом построил? – построил.

– Дерево посадил? – посадил.

– Ребенка вырастил? – вырастил.

– Что делать-то теперь? Кто вылечит? Лю-ю-ю-ди! Вы где? Кто виноват в этом и том безобразии? Что делать?! Кто ответит?!

Навстречу с зажженным фонарем спешил Диоген. Он пристально всмотрелся в странника и строго так спросил:

– Человек?

– Насчет человека все еще сильно сомневаюсь, – забеспокоился странник. Еще бы не беспокоиться – соответствовать ведь надо этому самому человеку. – Не встречал еще.

– Дураком работаешь?

– Ага, то есть Иванушкой подрабатываю, – отрапортовал Иван.

– Тогда пошли вместе людей искать – призвал праведник на подвиг странника.

– Э-э-э – н-е-ет! Одного людя не бывает; люди они во множественном числе водятся. А какой спрос с толпы?

Вот то-то – никакого. Посему, у каждого дурака довольно пустоты, – изрек Ваня и подался восвояси от безумного правдолюбца.

– Я хоть страхов своих еще не изжил – страхолюдиной по совместительству работаю, а и то понимаю, что человек современный – это звучит подло. От него ожидают – что он человек, а он – идиот. Просто человек еще не знает, что он человек, или об этом забыл. Вот, допустим, в украинском языке «чоловик» – это мужчина, а женщина и вовсе не человек получается. Хотя слова «чело» и «век» можно интерпретировать как вечная мысль (сознание) или разум, или ученик вечности, а то и заложник времени. «Люди не сволочи, люди – идиоты», – процитировал он Масяню. «Идиотос», с греческого языка – человек, не знающий своего места в жизни.

Странник, внезапно осознавший, что он все еще не человек, а лишь бесформенный идиот, просиял от счастья и с гордо поднятой головой устремился в грядущее. С нечеловека и взятки гладки. Форменному идиоту сложнее – ему пижаму, то бишь форму надо иметь. Ну и в самом-то деле, что с идиота возьмешь? Честность, она и в Африке честность – позволяет уважать себя такого, каков ты есть. Честь себе знать. А посему самое время, не оглядываясь на других – не идиотов, жить своей идиотской жизнью. Да и спроса и толка с дурака никакого. Шут гороховый – двумя словами. И здесь Остапа понесло…

Издалека донеслась до пустынной публики удаль молодецкая в виде посвиста, двух притопов, двух прихлопов и пространства между двумя стульями. Странник, уходя в грядущее пел от души, т. е. из разных полюсов мира. Раскрепощением психики это называется, или отказом тормозов.

Соло Вий, соло Вий, душечка, —

Кот на реечке радостно поет.

Раз поет, два поет, три поет —

И копеечка жирная растет.

Стремление свалить по привычке ответственность за свою жизнь на других иванов на сей раз не увенчалось успехом. Опыт родства не позволил. Благородство странника не имело границ. Познание своих возможностей или их пределов, по-прежнему пугающее и одновременно страшно притягательное занятие. Притягивало и отталкивало буквально все. Шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте казались кощунственным непотребством по отношению к остальной – продвинутой (или сдвинутой) части человечества. Странник был суров и не весел не просто так, а из солидарности. Все живут в мороке или обмороке, так зачем же вылезать в светлое будущее? Чем я хуже других! Солидарность, она и в Польше таких дел наделала, что и не поймешь, кто, чем и в чем солиднее выглядит. Да и хата – махасамадхи – всегда с краю или на краю своих возможностей. Так сказать, крайний уж очень случай.