Игры чародеев

В горле пересохло, а по лицу струйками стекал холодный пот. Словно прочитав мои мысли, Ольга протянула металлическую флягу – и я припал губами к горлышку, жадно глотая залитый внутрь холодный чай. Допив и отложив флягу в сторону, я попытался встать, но стоило мне подняться на ноги, как голова закружилась, и я начал терять равновесие. Если бы Максим не подхватил меня под руки, то я неминуемо свалился бы на землю.

– Ритуал отнял уйму сил, – пояснила Ольга. – Посиди немного, приди в себя.

– И чтобы не терять даром времени – рассказывай, что ты узнал, – нетерпеливо добавил Максим и с намеком посмотрел на Ольгу. Он явно не собирался посвящать девушку в подробности происходящих событий. Ольга поняла намек.

– Пойду воздухом подышу, – сказала она. – А вы пока посекретничайте.

Волшебница неторопливо отошла в сторону, оставляя нас для приватного разговора.

– Рассказывай, – велел Максим.

Я кивнул, сделал несколько глубоких вдохов – и принялся подробно пересказывать события, свидетелем которых стал.

Максим не перебивал и, судя по лицу, жадно ловил каждое слово. Дослушав историю про Голема и тайные двери, он задумчиво стиснул губы.

– Это уже кое-что, – сказал он.

Не знаю, о чем думал Максим – но лично у меня количество вопросов теперь лишь возросло.

– Там была красная дверь, – сказал я. – Но Голем не дал в неё зайти.

– Думаю, там хранились самые тайные воспоминания девушки, – предположил Максим.

Опираясь на камень, я осторожно встал на ноги. Чувствовалась легкая нетвердость, но я всё же стоял довольно устойчиво.

– Замысловатая история вырисовывается, – Максим с хмурым лицом задумчиво смотрел вдаль. С этими словами я был полностью согласен. – Ладно, потом всё детально обсудим – когда ты полностью оклемаешься. А сейчас – давай возвращаться в деревню.

Максим жестом позвал Ольгу – и мы выдвинулись в обратный путь.

Небо всё так же смотрело на нас свысока, надежно пряча солнце за гладью темных облаков. Я ступал неторопливо, аккуратно переставляя ватные ноги и прокручивая в голове обрывистые воспоминания, которыми непонятным образом меня одарила мертвая Алиса. Став свидетелем некоторых событий её жизни, я так и не получил долгожданных ответов. Скорее, наоборот – вопросов стало только больше. Я жонглировал и перетасовывал имевшиеся факты, стараясь выстроить их в нечто наподобие цельной и осмысленной картинки – но ничего внятного из этого не выходило.

– Слушай, – я поравнялся с Ольгой, – там в воспоминаниях я видел тетрадь с записями. Хотел их прочитать – но не мог. Слова как будто искажались.

– Да, – кивнула Ольга. – С рукописными текстами всегда так. Дело в том, что записки, письма и прочие рукописи – не совсем части воспоминаний. Эти предметы создаются другими людьми, в них заложена иная энергетика – и они не оставляют отпечатка на ауре человека. Поэтому глядя на чужие воспоминания прочесть их невозможно.

Интересно, что находилось за той красной дверью? Что было написано в дневнике матери Алисы? Что такого рассказал отец, раз Алиса обвинила его в убийстве? И что случилось на складе, где Алису удерживали вооруженные люди?

Одни лишь вопросы – и никаких ответов.

Из-за моей слабости, обратный путь занял гораздо больше времени. Я то и дело ненадолго останавливался, чтобы передохнуть и восстановить сбившееся дыхание. Максим и Ольга с пониманием отнеслись к моему состоянию и не торопили.

Когда деревня была уже неподалеку, по горам вдруг начали эхом разноситься странные громыхающие звуки. Первым их уловил Максим.

– Слышите? – резко замерев, спросил он.

Мы остановились и прислушались.

– Выстрелы, – уверенно сказал я.

– И много, – добавила Ольга.

Насколько можно мы ускорили шаг и подбежали к краю холма, с которого открывался хороший обзор на деревню.

– Падайте, – Максим тут же бесцеремонно потянул нас на землю.

С холма открывался хороший вид на деревню: все дома, дворы и закоулки были видны как на ладони. И там шла самая настоящая война!

Десяток хорошо вооруженных людей, одетых в черное, заняли укрытия и методично стреляли по жителям, которые стойко держали оборону и палили из ружей в ответ.

Защитников деревни было в три раза больше, чем нападавших – но перевес странным образом удерживался на стороне людей в черном. Я видел, как один за другим жители мертвыми падали на землю, пока их товарищи продолжали вести огонь по врагам. Но атаковавшие солдаты оставались целыми и невредимыми. Пули и картечь, выпущенные по ним, летели мимо – словно кто-то невидимой рукой отводил выстрелы в сторону.

– О господи, – вскрикнула Ольга. Её лицо исказила гримаса ужаса.

– Вонты, – злобно прорычал Максим. Он уже достал из рюкзака полевой бинокль и теперь внимательно изучал ситуацию.

На наших глазах один из нападавших вышел из укрытия и принялся длинными очередями стрелять по защитникам деревни, совершенно не опасаясь ответного огня. Несколько человек, пораженные его пулями, упали на землю.

– Максим, что происходит!? – голос Ольги почти сорвался на истеричный крик. – Почему в них не могут попасть?

Максим не ответил. Он суетливо шарил окулярами бинокля по округе.