Игры чародеев

– Но есть и хорошая новость: у убитого преступника есть родной брат. Тот, естественно, ни сном, ни духом не знает о похищении – но это идеальный вариант для твоего ритуала. Думаю, ты сумеешь погрузить его в воспоминания покойного родственника.

– Родной брат? Ну что же, значит всё не так безнадежно. Вот только откуда уверенность, что он станет помогать?

– Это уже не твоя забота, – ответил Евгений. Немного помолчав, он добавил, – мертвый похититель наверняка знал, где держат Ивана – и ты должна сделать так, чтобы эти воспоминания попали в голову к его брату. Таково твоё первое испытание.

Ольга задумчиво откинулась на спинку стула.

Когда погружаешь кого-то в чужие воспоминания, всегда велика доля случая: сложно заранее предугадать, какое из них окажется важным, а какое – совершенно безразличным. К тому же по-настоящему оберегаемые воспоминания, которые человек твердо желал скрыть от посторонних, оставались не менее сокровенными и после его смерти.

Насколько убитый похититель доверял своему брату? Сильно ли его любил? Мог ли поделиться своими самыми откровенными воспоминаниями?

Успех или неудача первого испытания Ольги теперь полностью зависели от ответов на эти вопросы.

***

***

После успешного ограбления мы снова собрались на квартире. Максим и Ольга вернулись позже меня – и за время их отсутствия я успел прочитать около половины дневника.

Войдя в гостиную, Максим тут же нагло вырвал тяжелую рукописную книжку из моих рук, но как только заметил, что записи целиком сделаны на английском языке, лишь недовольно выругался и вернул её обратно. Похоже, в иностранных языках Максим был не силен.

– А ты по-нормальному себя вести не пробовал? – рявкнул я в ответ на эти бесцеремонные действия.

– Можешь перевести? – моё возмущение Максим пропустил мимо ушей.

Недовольно блеснув глазами, но проглотив брошенное хамство, я стал читать с начала. На этот раз – медленно и вслух, последовательно переводя каждое предложение с иностранного языка на русский.

«Мой дорогой ребенок, – этими словами мать Алисы начинала записи в своем дневнике. Почерк Адель оказался четким и ясным, почти каллиграфическим. – Как бы мне хотелось, чтобы ты никогда не читала этих строк. Чтобы обо всём написанном – и даже куда о большем – ты услышала от меня. Чтобы ты росла и взрослела на моих глазах, а я – делилась историями из своей жизни, передавала тебе свои знания и опыт, поддерживала и помогала в трудные минуты. Больше всего на свете мне бы хотелось стать для тебя настоящей матерью, а не призраком, сложенным из обрывков воспоминаний, рассказов отца и записей в этом дневнике.

Но судьба распоряжается иначе.

Скорее всего, ты будешь совсем ещё младенцем, когда я покину этот мир. Не знаю, вспомнишь ли ты любовь и заботу, которыми я так хочу окружить тебя. Удастся ли тебе воскресить в памяти хотя бы моё лицо? Мне больно осознавать, что мы расстанемся задолго до того, как успеем по-настоящему познакомиться.

Этот дневник – один из немногих способов рассказать о себе. Я начинаю вести его, понимая, что только так смогу поделиться с тобой своими мыслями, надеждами, желаниями. Мне не суждено поведать обо всём этом, глядя тебе в глаза. Но я искренне надеюсь, что ты прочтешь эти записи, начало которым положено ещё до твоего рождения – и сможешь хоть немного узнать о том, кем была твоя мама».

Адель без утайки рассказывала будущему ребенку всё о себе и своей жизни.

Она родилась в небольшом городке на севере Англии. Её родители были убежденными, хотя и не очень умелыми оккультистами – и дочь с младенчества оказалась погружена в мир магии. В отличие от отца и матери, которые до конца жизни так и оставались посредственными волшебниками, Адель проявляла куда большие таланты в магическом искусстве. Но куда важнее было то, что она оказалась сильным перманентом очень редкой стихии – стихии времени. Говорят, такие перманенты рождаются раз в несколько десятков лет.

Магия времени, одна из наиболее сложных и таинственных дисциплин, давалась ей удивительно легко: Адель научилась заставлять замирать стрелки часов, ускорять течение времени, но самой сильной её способностью стало умение видеть и слышать прошлое.

С помощью своих талантов она становилась свидетельницей событий давно минувших дней – незначительных и важных, торжественных и трагических. Она своими глазами лицезрела и мертвых монархов, когда-то восседавших на своих престолах, и величественных полководцев, бросавших армии в знаменитые сражения, и гениальных ученых, совершавших свои главные открытия.

С самого детства дар познания прошлого полностью захватил девушку и правил её поступками на протяжении всей жизни. И чем глубже она погружалась в прошедшие события, тем сильнее разгоралось её любопытство. Перед глазами чародейки мелькали целые эпохи: она лично видела, как плыли по рекам ладьи норманнов, как сколачивали баррикады французской революции, как полыхали костры испанской инквизиции.