Игры чародеев

– Миланский собор закрыт на несколько дней для посещения из-за прорыва канализации, – прочитал я один из заголовков.

– Говорил же, вонты хорошо сработают, – покачал головой Максим. – Привлекать к себе лишнее внимание им ни к чему.

Когда мы въехали в Прагу, на улицу опустилась ночь. Сначала нас встретили редкие частные дома и опустевшие улицы окраины города. Затем на смену пришли небольшие микрорайоны из жилых серых многоквартирных высоток. Но стоило нам приблизиться к центру столицы, как высотность домов упала до трех-четырех этажей, асфальт под колесами сменился грубой брусчаткой, а количество людей на улицах резко возросло. На несколько секунд между домами образовался зазор – и я увидел вдалеке, на холме, большую крепость, увенчанную уходящими в небо готическими шпилями и обнесенную высокой каменной стеной.

– Это Пражский град, – пояснила Ольга. – Резиденция главы страны.

Улочки города становились всё теснее. Теперь Максим ехал неторопливо, чтобы не задеть припаркованные у обочин машины или ненароком не сбить пешехода, переходящего улицу в неположенном месте. Судя по росту количества всевозможных ресторанов, баров и кафе, туристический центр города – а вместе с ним и нужное нам место – были уже рядом.

Разглядев на одном из домов вывеску «Музей алхимии и магии» я улыбнулся. Чего только ни придумают, чтобы заманить туристов.

– Останавливайся, – приказала Ольга, разглядывая в смартфоне карту города. – Навигатор говорит, тут уже недалеко. Дальше пойдем пешком.

Максим ловко юркнул на первое же свободное место. Выйдя из машины, он посмотрел на знак парковки с пояснительным текстом на чешском языке – и, не поняв ни слова, махнул на него рукой. Мы пошли по улице вдоль бесчисленных магазинчиков и сувенирных лавочек, слившись с толпой снующих туда-сюда туристов и местных выпивох, и вскоре вышли на Карлов мост – величественное сооружение, соединившее два берега реки Влтавы. Окруженные ночной темнотой и освещенные неяркой подсветкой многочисленные статуи, установленные по обеим сторонам моста, выглядели угрожающе и завораживающе одновременно. Они как будто были готовы в любой момент ожить и сойти со своих пьедесталов, чтобы продолжить дела, в процессе которых их и запечатлел скульптор.

– Еврейский квартал на той стороне, – на ходу бросила Ольга.

Мы пересекли мост и оказались лицом к лицу с комплексом средневековых зданий, соединенных между собой общими стенами, переходами и дворами. Затем мы пересекли большую площадь, в середине которой я разглядел памятник знаменитому чешскому протестанту Яну Гусу.

– Нам туда, – сказал Максим, вглядываясь в указатель с названием улицы.

Мы прошли вглубь квартала. Где-то здесь должно было находиться место, в котором, по заверениям Максима, четверть века назад Адель сделала последнюю из недостающих записей своего дневника.

Вдоль улицы двумя цепочками тянулись плотно прижатые друг к другу разнородные здания с покатыми красными черепичными крышами. Свернув в один из переулков, Максим остановился рядом со стеклянными дверями, которые вели внутрь стилобатной части одного из домов. Двери, как и все окна первого этажа, были завешаны плотной полиэтиленовой пленкой, свет внутри помещения не горел. Судя по находившимся рядом строительным козлам и свежим брызгам краски на стенах, это место переживало стадию капитального ремонта.

– Здесь находился ресторан, где Адель делала последнюю запись, – пояснил Максим и приблизился к двери. Затем достал из кармана механическую отмычку, просунул её длинный, тонкий металлический носик в замочную скважину и несколько раз на что-то нажав, открыл дверь. Воровато оглядевшись по сторонам, он жестом велел нам с Ольгой быстро зайти внутрь.

Света уличных фонарей, пробивавшегося через неплотный полиэтилен, оказалось достаточно, чтобы разглядеть помещение. Мы стояли в просторном зале, где как раз наступала кульминация ремонтных работ: пол только-только подготовили к заливу стяжки, стены покрывал слой ещё сырой первичной штукатурки, а с потолка нависали закрепленные листы шумоизоляции. В углах ютились горы мешков со строительными смесями, и повсюду были разбросаны инструменты, которые местные рабочие не удосужились убрать. На данном этапе сложно было понять, во что, в конечном итоге, превратится это место: будет ли здесь очередной ресторан, салон красоты или же роскошный магазин парфюмерии.

– Ты уверен, что это то самое место? – шепотом спросила Ольга.

– Абсолютно, – Максим же ответил громко, не стесняясь нарушить окружающую тишину. Он перевел взгляд на меня. – Ну что, ты готов?

Я кивнул.

Найдя поблизости один из перепачканных засохшей краской табуретов, я разложил на его поверхности дневник и алкафест и прочитал заклинание.

По рукам пошло знакомое тепло – энергия начинала циркулировать по моему телу. Чувства подсказывали, что текст последних недостающих страниц из дневника Адель вот-вот должен был проступить рядом. Не знаю, как именно он проявился бы на этот раз: длинной вязью по стенам, горящими буквами на каменном полу зала или может неоновыми словами, повисшими в воздухе.