Игры маньяков (СИ)

Онемение пришло быстро, и он не был уверен, как и когда он отпустил перестал чувствовать конечностями. Он чувствовал, как его тело кружится и кружится, запутавшись в пиле. Он чувствовал, как его хлещут. Он услышал, как его швырнуло и раскидало по земле.

Ему показалось,что рука ударилась о цепь.

Он увидел солнце, землю и рабочих, которые смотрели на него с любопытством, но без удивления. Он видел деревья, лес, солнечный свет и даже темные брызги, летевшие в воздухе.

Где-то в его животе что-то отделилось, оторвалось и упало.

Вой был ужасным и оглушительным. Легкие будто вылетели изо рта. глаза заволокло туманом. Крики быстро стихли, и бесчувственное тело сползло на влажную землю.

Глава 14

Парень-калмык из информационного кабинета принес две связанных толстым кольцом тома, содержвших досье на Рубена Израильянца. Никольский расчистил место на круглом библиотечном столе и оставил Бориса с двумя томами, а сам вышел вслед за парнем.

Досье представляло собой простую биографию, сплошь усеянную фотографиями. Имелся подробный указатель с перекрестными ссылками на другие тома в архивах Никольского, а также на различные архивы правоохранительных органов и разведывательных служб России и других стран. Борис был удивлен количеством личных мелочей в досье (размеры одежды, привычки в ресторане, предпочтения в видеофильмах, медицинские записи) и тем, что психологическому профилю Израильянца было уделено значительное место.

В какой-то момент, следуя сноске, Борис наткнулся на ссылку на статью Сергея Никольского, консультанта Центра по изучению терроризма и политического насилия в Стокгольмском Университете.

Сообщения о четырех похищениях в Греции были представлены более подробно, чем рассказы Никольского о похищениях Борису, но были также и перекрестные ссылки на еще более длинные сообщения. Любое слово с перекрестными ссылками и расширенными данными в другом файле печаталось особым шрифтом. Несмотря на то, что досье казалось основательным и полным информации, имелись также многочисленные признаки обильного удаления информации, которую Борису не разрешалось видеть.

Словно провидец, Никольский вошел в кабинет как раз в тот момент, когда Борис дочитывал последние страницы. Он остановился недалеко от библиотечного стола, за которым сидел Борис. Глубокие створки двери, ведущей во второй двор позади него, обрамляли его в своем свете, тень комнаты была слишком темной, чтобы Борис мог разобрать язык его черт.

- Твое мнение? - Спросил его Никольский.

У Бориса голова шла кругом от информации, настолько ошеломительной, что иногда ему казалось, будто он читает художественное произведение. Досье вместе с рассказами Никольского о буйствах Израильянца наполнили Бориса страхом. Этот человек был похож на заразную болезнь, которая, по какой-то странной биологической извращенности, стала в это время особой угрозой для друзей и семьи Бориса.

Но Смирин пытался читать между строк, и ему казалось, что странные исключения из досье Израильянца указывают на то, что Рубен представляет угрозу в масштабах, превосходящих вымогательство и похищения, даже если выкуп составляет десятки миллионов долларов. У Бориса сложилось впечатление, что смертоносное влияние Израильянца распространяется на всю Европу. Никольский уже упоминал об этом, но изъятия из досье Израильянца ясно указывали на то, что Борис мог ожидать от Сергея только намеков.

- Это все, конечно, серьезно, - сказал Борис. - Спасибо за информацию. Он сглотнул, глядя на силуэт Никольского на фоне света. - Но ... помоги мне понять ... если Рубен начал убивать людей ... я имею в виду, он угрожает мне чем-то вроде резни. В России это может сойти ему с рук, но не в Европе. Как у него получается?

Никольский молча смотрел на него. Он просто стоял и ждал, ждал, пока Борис соберется с мыслями. Конечно, это может случиться и в Европе. Смерть, даже самая ужасная, не давала особого разрешения географическим или национальным обстоятельствам.

Пристыженный молчанием Сергея и звуком собственной наивности, эхом отдававшимся в его ушах, Борис наклонил голову и снова поднял глаза.

- Ладно, это было глупо, - признал он, - но все же, помоги мне понять, как он собирается выполнить свои угрозы и сохранить молчание, которое он обещает и требует одновременно. Я имею в виду, какова логика того, о чем он говорит? Хаос и тишина несовместимы.

Силуэт Никольского, руки в карманах, одно плечо чуть ниже другого, вышел из дверного проема и растворился в тенях, сгрудившихся по краям книжных шкафов. Окружающий свет был слишком тусклым, и Борис плохо его видел. Снаружи день становился все мягче и клонился к вечеру.

- Посмотрите, что здесь происходит, - сказал Никольский из угла. - Он не собирается делать в России то, что делает в Грузии или Турции. Это не глупый человек.

- Вернемся к его греческим делам. С каждым случаем Рубен учился что-то делать и чего-то не делать при каждом последующем похищении. Первый случай: он узнал, что люди из местных спецслужб только делают дела менее прибыльными и менее эффективными для него.