Игры престолов. Хроники Империи (СИ)

Краем глаза вдруг заметил фигуру в белых доспехах. Отец кричал ему что-то, предостерегающе подняв руку, свободную от Жезла Ветров, но Араши уже знал – ему нельзя останавливаться. Пусть Тимо увидит, каким сильным стал его бесполезный незрячий сын, каких высот достиг в своём ремесле – убивать. Вожделенный приз уже так близко, трагикомическая маска повернулась в его сторону, холодно блеснули в прорезях глаза, уже не понять, какого оттенка, потому что у безумия нет своего цвета. Альфред вскинул руку и волна черноты затопила колесницу Змееглазого, разнесла её в щепы и только невероятная удача позволила Араши вовремя соскочить с повозки, подхватив ничего не понимающего С’хленна.

Поднявшись с земли, Араши был вынужден держать оборону против пяти сильных одарённых из рода Гэлли и на некоторое время потерял Альфреда из вида, а тот шёл сквозь битву, лениво отмахиваясь своим трезубцем от особенно ретивых противников, и серый плащ его и доспехи постепенно покрывались коркой засохшей крови. Вдруг он встрепенулся, заинтересованно остановившись, будто к чему-то прислушиваясь. Удар невидимого гонга прокатился над полем, не увязнув в апокалиптических отзвуках взрывов и грохоте. В бой вступил кто-то ещё. Он чувствовал их присутствие. Семь, нет, их было восемь – существ, обладающих поистине огромной силой, могущей с лёгкостью стирать в пыль целые планеты. Две тени, почему-то не замеченные окружающими, сражались на стороне Змееглазого, с ожесточением отбивавшегося от нападавших одарённых. За его спиной пытался подняться на ноги мальчишка-возница. Это они подсказали, – со внезапной, холодной яростью понял вдруг Альфи. Именно они, эти невидимки, направили Араши, благодаря их вмешательству этот злокозненный ублюдок ещё был жив, избегнув страшного удара! Был ещё один. Почему-то позади, где, как Альфред помнил, стояли основные порядки Гэлли. Совсем рядом с Матерью.

Решив разгадать эту загадку, так никем и не задетый, фальшивый Император устремился к штабу Гэлли, но был остановлен знакомым боевым кличем, который не слышал без малого тысячу лет. Растеряно оглянулся, пытаясь вспомнить, как нужно улыбаться по-настоящему. К нему бежали те, кого он помнил всегда как смешных маленьких братика и сестрёнку. Безобидных, но отвратительных, потому что были рождены не той женщиной.

Ярри и Яни. Почти не изменились, только в глазах появилось что-то ледяное. Совсем как у отца, – вдруг догадался Альфред. А раз так, ему следует быть настороже. Отдав приказ своему посоху, он послал на наступающих волну тьмы, не возымевшую, впрочем, никакого эффекта. Брат и сестра прошли сквозь преграду, даже не заметив её. Скрипнув зубами, Альфред утвердил трезубец, воткнув его в землю и три раза провернув. Волна землетрясения бросила на колени всех сражающихся, но только не этих беловолосых тварей! В три прыжка они настигли его, сбили с ног, сдёрнули защитную маску, обнажив лицо.

- А ты здорово изменился с нашей последней встречи, Альфи, – с привычным смешком сказала Яни. – Но быть плохим мальчиком так и не перестал. Ничего, скоро мы это исправим.

Альфред не успел ничего ни сказать, ни сделать – в руках близнецов появились странные металлические предметы, больше всего похожие на медицинские инструменты, так не уместно выглядевшие в сутолоке и хаосе боя.

- Скажи своей половинке – до свидания, – хрипло каркнул Ярри, синхронно с сестрой вонзая прибор в грудь Альфреда, разрывая его астральную связь с душой Энрике. Ужас затопил сознание Императора, целым океаном плеснулся на дне свинцового взгляда. Он чувствовал, как нечто раздирает его на части, отнимая, лишая того привычного тепла, что исходило от Энрике. От единственного существа, любящего и принимающего его таким, какой он есть. И когда Альфред понял, что это неостановимо, он закричал. Животная боль, страх и запредельная скорбь слышались в этом вое, в котором было слишком мало человеческого. Тело конвульсивно содрогалось, пытаясь сбросить силовые оковы, но ублюдки держали его слишком крепко… и продолжали с хирургической точностью разделять души, которые, как казалось Альфи, были слиты воедино слишком прочно.

Вой перешёл в отчаянный визг, на несколько мгновений перекрывший лязг оружия и доспехов, от него зазвенело в ушах, заныли зубы… а потом всё стихло. Ярри передал сестре светящийся синим крошечный комочек чего-то, что было когда-то доброй, чистой душой Альфреда Эшли, маленького мальчика, любившего своих родителей и весь мир просто потому, что не мог иначе. Яни бережно поместила этот искалеченный, истекающий болью ошмёток в специальный сосуд и кивнула брату.

- Пора возвращаться, Ванахи не любит долго ждать.

Но Ярри будто не слышал. Он оглядывался, ища взглядом отца.

- Мы не можем оставить его тут, – хрипло выдохнул мужчина, перевёл дыхание и продолжил: – ты же знаешь, что его ждёт!

Яни грустно покачала головой:

- Это не наша битва, брат. И его выбор.

- Та женщина будет плакать.

- Это привилегия всех женщин.