Игры со временем

Все спокойно у нас в Зоне К. Я успел погонять кибер-ботов, лежу на диване, читаю. Иванов общается с тараканом. «Профилактика О» подходит к концу.

Про Лаврентия

Лавр – космический пришелец, это факт. Потому как он сам пришел, без приглашения. Из космоса, что характерно.

С утра с Моллюском прислали технику и Пашкины игрушки для эксперимента. А вечером того же дня у нас вдруг объявился Лаврентий.

Первым вступил в контакт Иванов, и объяснить сей факт могу лишь поразительной везучестью пришельца. Вот из меня, к примеру, контактер не гуманный, а Пашка его отловил и укрыл у себя в лаборатории.

Лаврентий, к слову, – он таракан. Рыжий, крупный, с обломанным усом. Наглый до запредельной крайности. У, разочаруетесь вы и махнете рукой, опять тут байки про разумных насекомых! Все с вами ясно, слышали сто раз! И окажетесь космически неправы. Я не говорил, что Лаврентий разумный. Просто таракан. Ну, вернее, не просто. Таракан в Зоне К – явление!

Это я усача окрестил Лаврентием. То есть как почему? По праву командира. Да и таракан на орбите – это полный Лаврентий, чтоб хуже не сказать.

Пашка, дитя пространства, таких живностей сроду не видал, а потому развлекается по полной. Надеется пробудить в Лаврухе зачатки встроенного интеллекта. Возится с ним, как с подаренным щенком, выкармливает и схемы ему рисует, теорему Пифагора и строение атома.

И все бы ничего, но порой Иванова катастрофически сносит с фазы, и тогда он на зеленом глазу доказывает, как одержимый, будто Лавр – взаправдашний пришелец, только почему-то шифруется. Паш, говорю, он таракан, обычный, земной, не веришь, – идем, разложим под микроскопом. Стажер в истерику: вы не посмеете! Ну как же, в кои веки с человечеством вышли на близкий контакт, а мы инопланетного засланца – под стекло. Замучаем собрата по разуму, потом стыдно будет перед Вселенной.

Я глумлюсь над сдвинутым Пашкой, но сам Лаврентию рад. Мы ведь тут вдвоем на всю Зону К, связь с Базой только в четных витках, и развлечений не густо. А питомцы по штату вообще не положены. Так и живем на орбите, с тараканом в химической банке.

Солнце и пляжи

– Командир, а если бы в отпуск? Куда б рванули на этот раз?

– Да я как-то без вариантов.

Ну, какие у меня варианты? Это Пашке черный цвет всех роднее, я же на травку, к озерку, на солнышко, чтоб костерок и рыбалка. Но стажера своего понимаю: что он на Земле не видел? Стремно ему на Земле, а знаете, почему? Там люди!

Впрочем, мою нехватку ультрафиолета Пашка Иванов уважает. И выбирает отпускные маршруты, пытаясь как-то совместить обе крайности. Удается ему не всегда.

Отчего-то вспоминается Крист, красота кругом невозможная, сердцу больно, но Паш, говорю, кажется, я заказывал пляжик. И ты мне его гарантировал. Где?

– Вот! – мигает честным глазом Иванов и тычет пальцем в необъятный простор. – Это называется "Бриллиантовый пляж", чудо природы, все для вас, командир!

– Ну и на кой мне "бриллианты" из соли, ты, чудо природы? Где мое море, жара и загорелые девушки?

– Про жару вы ни слова не сказали, – обижается формалист Иванов. – Вы просили песок, много солнца и пляжик.

Солнца здесь действительно много, старое угрюмое солнце над ледяной скрипучей пустыней под угрожающе-черным небом. Висит, как переспелый апельсин, скорее для антуражу. И мороз, он ощущается кожей даже сквозь усиленный скафандр, загораясь россыпью искр на шлемофоне.

Загорай не хочу! Не хочу.

– База! – снова тычет пальцем Иванов. – Отель и девушки.

– Загорелые?

– Не уверен. Но там солярий.

На Базе нас встречают радушно, обещают показать все красоты, есть бассейн, только что-то в трубе засорилось, солярий и бар, как горделиво именует хозяин скромную стойку с пятью бутылками, а в дюнах можно охотиться на местную разновидность сайгаков. И народу никого, не то что девушек, в принципе пусто, мы – единственные идиоты на Кристе в данное время года.

– Отдохнем и айда на охоту? – сияет как начищенный таз Иванов.

– Не люблю я охоту, Паша.

– Может, еще и стрелять не умеете?

Отпуск – просто чудо какое. Я прочищаю трубу в бассейне, загораю в тесноватом солярии, иногда одиноко брожу по пустыне, пиная соляные кристаллы. Кругом тишина, как в Зоне, но там хоть книжки можно читать, а на Кристе библиотека дрянь. Ладно, что я, баба, капризничать? Остается с Семеновым пиво пить в его уникальном баре.

– Не охотишься? – сочувствует мне Семенов, владелец отеля на Кристе.

– Настрелялся я в свое время. И знаешь, совсем не в сайгаков.

Семенов молча сосет бутылку. Пиво у него неплохое, да и водка из старых земных запасов. Собеседник, правда, он никудышный, сидит на Кристе четвертый год. Хозяйство у него, отель, сайгаки, супруга никак не разродится, короче, тоска бриллиантовая. В затертый иллюминатор видно, как над ледяной пустыней несется на авиаскейте шалый от восторга стажер.