Игры современников

Мы с режиссером были тогда в куртках с капюшонами, стянутыми чуть ли не у самого носа, и поэтому, разговаривая, все время вертели головами, чтобы видеть, что делается по сторонам, особенно когда, лавируя между машинами, переходили мост. Мне теперь ясно, что даже этому я учился у режиссера. Договорившись тренировать меня, он уже не делал никаких поблажек, и мы ходили в любую погоду, даже если моросил дождь. Когда мы перешли мост, маршрут был мной почти освоен, и обратно мы уже возвращались вдоль канала. Впоследствии на этом месте я каждый раз ловил себя на одной и той же мысли: следуя по течению, обретаешь свободу, чего не бывает, когда идешь против течения. Мне пришло на ум, что, может быть, этим же объясняются и те трудности, которые испытали созидатели, предводительствуемые Разрушителем, когда сначала на судне, а потом на плотах поднимались вверх по реке. Единственным ориентиром в походе созидателей от устья реки к ее истокам служило течение реки – иначе бы им не узнать, как попасть в глубь девственного леса, и, может быть, именно поэтому молодые люди, продвигавшиеся против течения, прочно соединили с рекой свои судьбы...

– Когда вы покинули долину, с рекой и рыбой дела обстояли уже совсем плохо?

– С рекой и рыбой? По сравнению с тем, что говорят легенды о Веке свободы, теперь все пришло в упадок, так что с рекой и рыбой, естественно, тоже ничего хорошего не произошло.

– Зачем же сравнивать с Веком свободы? Достаточно сравнить со временем моего детства – когда я последний раз приезжал в долину, река была уже крайне запущена и походила скорее на сточную канаву. В Век свободы, о котором вы говорите, природа благоденствовала, а река имела колоссальное значение, так как давала в избытке рыбу – главный источник белка. Когда черный поток хлынул из заболоченной низины к устью реки, протекавшей по долине, вся рыба погибла, что же касается нашего края, то Разрушитель, разбиравшийся и в рыбе, подметил, что у нас резко возросло количество гольца и кижуча. Он сам занялся этим источником питания. Большая запруда – так до сих пор называют в долине ограниченный горловиной участок реки; Разрушитель, использовав выход скальной породы в русле реки, построил там высоченную плотину и одно время жил вблизи нее в маленькой лачуге. Река благодаря плотине набрала силу, по ней стали подниматься вверх даже угри – за их размножением и ловом Разрушитель следил особенно ревностно. Лов был строго регламентирован. В водостоке рядом с плотиной он поместил специальное приспособление для лова угрей – все было рассчитано самым тщательным образом. Угри, видимо, шли не столько в пищу, сколько для приготовления лекарств. С какого-то времени началось и разведение карпа. Все это осуществлялось в соответствии с идеями Разрушителя. Большая запруда действовала в течение многих лет даже после окончания Века свободы, но разрушение плотины во время пятидесятидневной войны привело всю систему в негодность. Запруда обмелела, и никто уже не захотел восстанавливать ее. Плотина у Большой запруды, какой мы с вами знаем ее, – это все, что осталось после разрушения. Однако сейчас дело обстоит гораздо хуже, чем было в годы моего детства. Теперь река превратилась в грязную сточную канаву, и виноваты в этом, как мне кажется, жители долины и горного поселка, которые стали совсем по-другому относиться и к реке, и к рыбе.

– Когда я учился в школе, рыба в реке еще водилась, но такая вонючая, что есть ее было невозможно.

– А все потому, что по реке разбрасывают потроха морской рыбы для подкормки. Спрашивается, зачем это нужно? Когда я вернулся в деревню, все дно реки было сплошь усеяно рыбьими головами и костями. Ребятня вылавливала только мальков, которых тут же выпускала в реку. Ничего общего с той рыбой, которую мы ловили в детстве. А ведь когда-то в нашем крае губить без надобности рыбу было строжайше запрещено. Разбрасывая по реке потроха для подкормки совершенно бесполезных мальков, жители долины тем самым загрязняли ее, что означало нарушение еще одного запрета, существовавшего с Века свободы. В прошлом не разрешалось спускать вниз по течению ничего, что могло бы выдать существование жизни в долине. Со времени основания нашего края на протяжении всего Века свободы Разрушитель требовал строжайшего соблюдения этого правила как совершенно необходимого условия для обеспечения безопасности нашего сообщества. Плотина тоже служила некой заставой, не пропускавшей вниз отбросы. Тот факт, что Разрушитель, утром поднявшись в горы к тополю-великану, осматривал долину, а ночь проводил в своей маленькой лачуге, построенной около Большой запруды, свидетельствовал не только о его разносторонности как специалиста по лесоводству и по рыбному промыслу, но и, в некотором символическом смысле, о привлечении им себе в союзники сверхъестественных сил леса и реки. И вот теперь жители долины и горного поселка полностью загубили все, что оставил после себя Разрушитель. Тополь срублен, река загажена...