Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков

– Не бойся их. Медальон не опасен ни в реальном мире, ни в грезах. Здесь малыши любят шалить. Но тебя не тронут. Пустишь их поползать по себе? Шучу!

Мужчина осторожно коснулся пальцем оживших змей, погладил, успокаивая.

– Зачем ты носишь его? – удивилась София.

– О! С ним связана длинная и темная история. Кровавая, жестокая, полная интриг, хитрости и обмана. Последним его хозяином была прекрасная женщина, передавшая мне амулет незадолго до собственной смерти.

София уже ничему не удивлялась.

Гай, или некто другой, предвидя следующий вопрос, заранее ответил на него.:

– Он дарует великую жизненную силу, возможность перевоплощения, поворота времени вспять. Человек может быть старым и молодым одновременно, менять по желанию обличия, восстанавливаться после смертельных увечий. А если захочет – то и жить вечно.

– А разве ты не хочешь жить вечно? Это же мечта любого…

– …глупца?

София задумалась.

Возможно.

– До того как обрести персональный Perpetuum Mobile, мой человек жаждал бессмертия. Убивал, сжигал, казнил на пути к нему. Все изменилось. Обладающий оценит. Полюбив, она узнала его лучше, поэтому и доверилась.

– Кто «она»?

Гай грустно улыбнулся, закрыв на мгновение глаза.

– Задай этот вопрос завтра, если вспомнишь. Я обещаю на него ответить. А пока… посмотри вокруг. Что ты видишь?

София оглянулась.

Они стояли в центре салона. Его внешний вид почти не изменился, лишь тихо поскрипывали на сквозняке чудные двери, ведущие в спальню. Их устремленные вверх узкие створки заканчивались под притолокой ажурной луковкой. По замысловато переплетенным узорам струился падающий из соседней комнаты теплый свет.

Гай подтолкнул замершую в нерешительности Софию.

«Идем», – и распахнул двери в комнату.

На медном кованом абажуре, вцепившись в него мощными крючковатыми когтями, примостился черный как смоль ворон.

Подвешенная на цепях лампа медленно раскачивалась под его крупным телом, издавая зловещий скрежет.

Сноп света попеременно освещал узорчатые стены спальни.

«Я видела эту птицу в лабиринте», – отметила про себя София и бесстрашно перешагнула порог.

Огромная низкая тахта, скрытая балдахином из тяжелого пурпурного бархата, притаилась у окна.

Свод спальни поддерживали тонкие лакированные колонны, расписанные арабской вязью. Пестрые ковры, вытканные из шелка и тончайшей шерсти, пышущие яркими восточными красками, были разбросаны на полу.

Стены спальни от пола до потолка украшали резные деревянные панели. Растительные узоры у пола мягко перетекали в геометрический рисунок на потолке. Под ними скрывалась обивка из муара. В отличие от играющего яркими цветами ковров пола, гамма стен отличалась большим спокойствием. Благородный цвет слоновой кости слегка контрастировал с золотисто-бежевым и травянисто-зеленым.

Вся имеющаяся мебель: диковинные подвесные шкафчики, книжные полки, столики была выполнена из редких пород дерева и украшена наборной мозаикой из тончайших пластинок, инкрустированных перламутром или латунью.

По периметру просторной комнаты виднелись семь альковов, задрапированных занавесями из струящегося шелка.

«Я попала в сказку „Тысячи и одной ночи?“»

«Почти».

Гай повел Софию на середину комнаты. Ковры раздвинулись, и прямиком из пола поднялся огромный каменный трон. Мужчина сел на него и протянул руку к замершей у подножья женщине.

– Ну же, принцесса Софи.

Она приблизилась и удивилась еще больше. Гай-капер увеличился в размерах, став огромным. А может, это она уменьшилась до роста пятилетнего ребенка? Подхватив Софию словно пушинку, Гай посадил ее себе на колено и, приложив палец к губам, прошептал:

– Тсс. Что бы ни увидела и ни услышала – молчи, не привлекай внимания. Я впервые позволяю человеку присутствовать на церемонии. Не двигайся, не произноси ни слова, тогда они не заметят тебя. Внимательно слушай и запоминай. Поняла?

– Да, – шепнула испуганная София.

– Ничего не бойся, глупышка, ты под моей защитой. Сейчас я еще немного изменюсь.

– Еще?

Смех Гая, словно раскат грома, разнесся под покрытыми арабской вязью сводами:

– Сиди смирно!

Гай вытянул руки вперед и закрыл глаза. Из-за стиснутых зубов послышался легкий свист. Ворон, сидящий на светильнике, гортанно каркнул, ударился оземь и исчез среди вороха подушек и ковров.

Сердце Софии зашлось от ужаса, когда руки Гая начали преображаться. Фаланги вытянулись, утончились, острые когти прорезались на концах пальцев. Подвижные кисти напоминали двух пауков, шевелящих длинными членистыми щупальцами.

Рукава щегольского камзола покрылись черными перьями, прорастающими сквозь ткань. Удлинившись, они распушились и превратились в два вороньих крыла.

София подняла голову, чтобы взглянуть на лицо оборотня. Скулы Гая обострились, нос приобрел форму птичьего клюва. Ставшие огромными глаза залила непроницаемая тьма и тут же спряталась под мутной пленкой века.

Зажав рот руками, София подавила крик.

«Тихо! Ни звука!», – услышала предостерегающий шепот.