Игры века

Он повиновался. Мастерица закрыла дверь спальни на два оборота и со всех ног бросилась прочь. Услышав, как стражник забарабанил в дверь, она побежала еще быстрее. Ринулась к служебной лестнице и начала спускаться, прижимаясь к стене всякий раз, когда навстречу ей кто-то шел. Сердце выскакивало из груди. Количество ступеней, казалось, увеличилось втрое. Наконец она открыла неприметную дверь и по маленькой лесенке спустилась в подвал, где разместилась котельная. В боку кольнуло. Пришлось остановиться и отдышаться. Времени не было. Нужно убираться отсюда как можно скорее.

Либертэ побежала мимо огромных печей. Обливаясь потом, рабочие грузили в их жерла уголь. Здесь работа кипела день и ночь: котельная отапливала здание, освещала комнаты, запускала эскалаторы. Было жарко, как в аду. Спертый воздух казался густым, как кипящее варенье. Либертэ вновь пришлось остановиться. От невообразимого шума у нее заболели уши, в носу стоял запах горячего металла. Задыхаясь от нехватки воздуха, мастерица прислонилась к стене. На расстоянии нескольких метров она заметила туннель, который вел к тихой улочке. Еще одно усилие, и она вырвется наружу!

Послышались крики, кто-то звал ее. Они уже тут! Либертэ бросилась к выходу. Еще двадцать метров, семнадцать… Она бежала на свет. Дверь была открыта. Но выход перекрывали рабочие, вышедшие покурить. Их покрытые сажей лица смотрели на Либертэ с любопытством и недоверием. Мастерица замедлила шаг. Она должна была производить странное впечатление: девочка-подросток с раскрасневшимся лицом и растрепанными волосами, заблудившаяся в подземелье башни.

– Позвольте же мне пройти! – закричала она.

Но мужчины и не думали двигаться с места. Они продолжали курить, бросая на нее равнодушные взгляды. Шаги приближались. Либертэ была почти у цели. Если бы не эта троица, она бы уже выбежала на улицу. Мастерица чувствовала запах дождя, видела покрытую листьями мостовую. Но выйти не могла.

– Пустите же! – пронзительно крикнула она, размахивая пистолетом.

– Либертэ Шардон. Положи пистолет на пол!

Она обернулась. За ней стоял Сэвер в окружении стражей. Все они были вооружены до зубов и готовы стрелять в нее по первой команде. Бесстрастный, как статуя, глава службы безопасности пристально смотрел на нее и качал головой.

– Я так хотел ошибаться на твой счет.

Всё было кончено. Либертэ в изнеможении опустилась на землю. Рабочие выбросили окурки и вернулись к работе, плотно закрыв за собой дверь. Надеяться было не на что.

* * *

– Управительница должна быть отстранена от власти! Хочет она того или нет! Мишель Лансьен готова сдать город французам! Мы этого не допустим! Она предала нас, и письмо президента Кара тому доказательство. Настоящей Мишель Лансьен, которая сражалась с нами плечом к плечу, давно уже нет.

Присутствующие упивались словами Фиори. Натанаэль с Карминой украдкой наблюдали за ними. Тут был и мэтр Нож, и дружки Лакжи, и хозяин «Золотого быка», и еще много лясникамов. Кармина приложила палец к губам, и они сели на корточки в дальнем углу зала, стараясь не привлекать внимания.

– Подождем, пока он закончит, – прошептала Кармина. Натанаэль кивнул. В словах Фиори слышалась неприкрытая враждебность.

– Товарищи! Через несколько дней мы с управительницей пойдем в цех, где строится «Дух Коммуны». Мы будем присутствовать при первом полете дирижабля. Самые верные из вас смогут меня сопровождать. Там мы предложим управительнице сделать выбор: продолжать заблуждаться либо добровольно передать власть мне. Если она откажется это сделать, я рассчитываю на вашу помощь, чтобы немедленно ее арестовать.

В зале раздались возгласы одобрения. Некоторые выразили готовность участвовать. Натанаэль повернулся к Кармине.

– Уходим! – сказал он одними губами. Она энергично покачала головой.

– А если управительница будет сопротивляться? Что тогда будем делать, Гюстав? – спросил патрон «Золотого быка», вставая и упирая руки в бока.

Советник задумался, вынул из футляра один из ножей и провел пальцем по лезвию.

– Ей же будет лучше, если этого не случится. Надо будет остерегаться Сэвера и его стражей. Предатели не заслуживают нашего снисхождения! Кстати, о предателях…

Он наставил лезвие на мэтра Ножа, что сидел в первом ряду, и при казал ему подойти к стене, выложенной из человеческих останков. Пьер Нож медленно поднялся и, ища сочувствие в лицах коллег, выполнил приказание. Все сидели тихо и безучастно. Фиори положил на голову Пьера череп, внутри которого горела свеча, и пересек залу, чеканя шаг. Все задержали дыхание. Натанаэль и Кармина, забившись в тень, были неподвижны, как и лежавшие рядом скелеты.

– Пьер, ты должен нам кое-что объяснить! Ведь это ты настоял, чтобы мастерица вошла в вашу команду. Ты знал, что она Кровавая сестра?

– Нет, – пробормотал мэтр Нож. С него ручьями тек пот. Фиори подбросил нож в воздух, поймал его на лету и бросил.

Лезвие рассекло пространство, потушило пламя свечи и впечаталось в стену.

– Спрашиваю еще раз! – со злостью проговорил Фиори, снимая с пояса второй нож.