Игры века

Либертэ изо всех сил старалась не расплакаться. Сэвер подал знак стражнику. Тот вышел из комнаты и вернулся, неся телефон с волочащимися проводами.

– Твои друзья-мясники звонят нам три дня без перерыва. Чтобы ты убедилась в моем добросердечии, я позволю тебе поговорить с ними пять минут.

Он протянул Либертэ трубку и сел напротив нее с карманными часами в руках.

– Алло!

Сквозь уличный шум послышались голоса Кармины и Натанаэля. Перебивая друг друга, друзья спрашивали, как она себя чувствует. Прижав к уху трубку и закрыв глаза, чтобы не видеть Сэвера, Либертэ дрожащим голосом заверила их, что у нее всё хорошо.

– Как дела у Синабра? – спросила она.

На том конце провода повисла тишина. Либертэ даже решила, что их связь прервалась.

– Мы с ним не виделись, – наконец ответил Натанаэль. – Он по ставил на нас крупную сумму. А когда узнал, что победу нам не присудят, просто исчез. Мне очень жаль.

По щеке Либертэ скатилась слеза. Синабр… Значит, Кармина была права. Он просто использовал ее, чтобы выиграть пари. Мастерица заплакала. Слезы капали на паркет, оставляя большие темные пятна.

– Помнишь про вечеринку на острове Сите? – уточнил Натанаэль. – Ты не сможешь прийти? А наши друзья?

Либертэ тут же поняла, что он имеет в виду.

– Я не приду, – ответила она глухим голосом. – Но друзья будут.

Сэвер кашлянул и подал ей знак, что время истекло.

– Мне пора…

– Либ, мы вытащим тебя оттуда! – закричала Кармина в трубку. – Если надо, я сама за тобой приду, слышишь?

Глава службы безопасности забрал телефон и повесил трубку.

* * *

Кармина положила трубку и выругалась. Они потратили целое состояние, чтобы дозвониться до Либертэ и поговорить с ней жалкие пять минут. Лясникамы вышли из телефонной кабины – таких на весь город была всего пара штук. На них с негодованием смотрели люди, которые уже несколько часов ждали своей очереди.

– А вы не очень-то торопились! – заявила одна дама. Кармина бросила на нее испепеляющий взгляд и открыла рот, чтобы что-то сказать, но Натанаэль удержал ее.

– Оставь. Пошли.

Идя по улице, они слышали, как люди говорят им вслед: «Это те самые, из третьей команды. С ними еще француженка играла. Говорят, она террористка. Хотела выиграть, чтобы встретиться с управительницей и убить ее. Представляешь, какой ужас!» Кармина и Натанаэль молча шли по бульвару. Стоящие на каждом углу механические театры разыгрывали представление об их последнем испытании. Человечки из железа и картона вновь и вновь карабкались по стене башни, нарисованной на вращающемся валике. Устав слушать перешептывания у себя за спиной, молодые люди решили взять фиакр.

– Какая честь для меня! Буду рад прокатить вас! – воскликнул кучер, узнав их. – Мне всё равно, что там у вас произошло. Я видел, как вы дрались за победу! Куда едем?

Кармина дала ему адрес в четырнадцатом округе, села напротив Натанаэля и задернула шторы.

– Я не знаю, что думать! – сказала она со вздохом. – Я всё видела своими глазами, но, хоть режь меня, не могу поверить, что Либертэ имеет что-то общее с Кровавыми братьями. Она ведь такая добрая. Она не могла от меня это скрыть!

Лясникамка приложила руки к вискам. Последние три дня выдались особенно тяжелыми. Мэтр Нож, Антонен и клиенты только и говорили, что об испытаниях. По всему городу с сумасшедшей скоростью распространялись слухи. Судачили о том, что произошло в башне, говорили о правительстве. Кто-то утверждал, что Жюль Верн сбежал из Лариспема, что управительница скоро арестует Фиори либо Фиори – управительницу.

Игры века были снова приостановлены, и на этот раз говорили, что окончательно. Между сторонниками управительницы и советника постоянно происходили стычки. «Маленький лариспемец» бил тревогу. «Если так будет продолжаться, ситуация в городе рискует выйти из-под контроля безо всякого вмешательства Кровавых братьев», – писал он.

– А ты что об этом думаешь? – в сотый раз спросила Кармина. Натанаэль наклонился вперед и вложил ее руки в свои.

– Я же говорил тебе, я знаю об этом столько же, сколько и ты. Подмастерье вспомнил слова Либертэ о Луи д’Омбревиле.

Она тогда сказала, что этот аристократ ее завораживает. А какое у нее было выражение лица, когда она толкала Лакжи в пропасть? Либертэ прочитала книгу, и книга ее изменила. Натанаэль был в этом уверен.

– Кармина, а если бы Либертэ на самом деле оказалась Кровавой сестрой, что бы ты стала делать?

Лясникамка сильнее сжала его руку. Фиакр, в котором они ехали, был совсем маленьким: их колени почти соприкасались. Со дня испытания в башне Верна Кармина и Натанаэль стали еще ближе. Они не признавались друг другу в любви, не клялись в верности. Но между ними возникла прочная связь, которая только усиливалась с каждым днем. Связь, которую когда-нибудь придется разорвать. Подмастерье это понимал, и ему было страшно об этом думать.