Игры желтого дьявола

Родик же не мог себе позволить столь долгого отдыха и согласился присоединиться к ним в канун новогодней ночи. Окса, узнав о такой перспективе, начала заранее готовиться. Приобрела себе несколько модных купальников, вечерами демонстрировала Родику летние наряды. Это приятно отвлекало и еще более возбуждало чувства ожидания Родика, трудовой день которого изобиловал совсем иными событиями, которых после приезда из Лондона стало непомерно много. Временами Родик поражался объему осуществленной за столь короткий срок работы, но главным было другое – он поменял стратегические подходы ко всему, чем занимался. Пришло понимание того, что развитие страны происходит не так, как он себе представлял последние годы.

С неимоверной скоростью осуществлялись предсказания лондонских докладчиков. Это убедило его в жизненности выводов Экерсона и в наличии некоторой таинственной силы, управляющей происходящими экономическими и политическими процессами. Что ее порождало, объективные ли законы или чья-то воля, Родика интересовало не столь сильно.

Временами он, вспоминая лондонские умозаключения, пытался мысленно дискутировать, но такое происходило все реже, а прошедшие выборы в Государственную думу и последовавший за этим референдум по новой Конституции окончательно убедили его в неотвратимости предсказанного пути развития и, как следствие, невозможности возврата к социализму.

Наконец, отбросив сомнения, он начал формировать жизненные цели на основе тех рекомендаций, которые усвоил в Лондоне. Поэтому Родик сосредоточился всего на двух направлениях: светильники и продажа автомобилей. Все остальное, развиваемое им в последние годы, перестало интересовать по причине появившегося убеждения в том, что оно, как и предсказывал Алпамыс, отомрет вместе с остатками горбачевской перестройки.

Такая работа почти не оставляла свободного времени, но он все же умудрялся ежедневно выделять несколько часов на развитие клуба, чем несказанно радовал Лейтенанта и Майора. Тратя деньги и время, он убеждал себя, что это необходимо для привлечения покупателей, рекламы салона среди нарождающейся элиты, а также в связи с обязательствами перед Комиссией. В действительности изучение общественных отношений стало доставлять ему удовольствие, поскольку питало, хотя он и не желал себе в этом признаваться, снобизм, зародившийся еще во время лондонского банкета.

Несмотря на все усилия, продажи продвигались слабо, хотя на рынке все складывалось благоприятно: отечественное производство остановилось, импорта не поступало, а конкуренты – магазины «Свет» – один за другим закрывались. Поэтому Родик, подсчитывая свои убытки, наблюдал этот процесс и не терял надежду на успех. Наоборот, его уверенность в своей правоте укреплялась, хотя, возможно, и из-за чувства противоречия, вызываемого постоянными сомнениями Михаила Абрамовича.

В первых числах декабря произошел ожидаемый прорыв. Продажи дали невиданный оборот – около трех тысяч долларов с квадратного метра. Стенды оголились. Родик, опасаясь антирекламы, срочно потребовал от Вольфганга присылки товаров. Тот сначала сообщил, что для этого потребуется более месяца, но, получив отчет о продажах, умудрился направить две фуры в течение недели. Родик день в день растаможил их и к окончанию первой декады декабря пополнил экспозицию. За это время, несмотря на отсутствие товаров, покупателей только прибавилось. Люди отдавали огромные деньги в виде предоплаты за товар, который мог поступить лишь в следующем году. Это был новый тип торговли – заказы.

К середине декабря оплата таких покупок перевалила за миллион дойчмарок. Московские газеты восторженно освещали эти события, помещая фотографии светильников и известных личностей, их приобретающих. Журналистские эпитеты типа: «Осветим Москву венецианским светом», «Купите осьминога из венецианского стекла», «Изящество и стиль света» перекочевывали усилиями Родика на рекламные стенды. Апогеем явилось появление в салоне сначала Аллы Пугачевой, а затем самого Ельцина. Фотография президента, рассматривающего светильники, облетела российскую прессу, а через несколько дней Родик получил факс от Вольфганга с копией статьи в известном итальянском журнале, где анализировалось мировое развитие светотехники и та же фотография иллюстрировала российские достижения.

Родик порадовался тому, что практически весь отечественный прирост рынка светильников обеспечивает его салон. Стало ясно: он нащупал давно искомую и пока никем не занятую нишу, способную обеспечить выход на совершенно новый уровень бизнеса. Он мог гордо констатировать, что круг замкнулся: клуб привлекал элиту, элита обеспечивала продажи, и наоборот. Интересы Комиссии и его предприятия слились, а Родик перестал ощущать моральный дискомфорт.