Ия

Прошло десять лет – десять одинаковых, сменяющих друг друга зим. Примерно раз в полгода мы получали от Зои письмо. Она постоянно меняла работу, всякий раз пытаясь устроиться на новое, «лучшее» место. От её писем веяло усталостью, грустью и одиночеством.

Ия никогда не умела писать писем, поэтому мы не ждали от неё вестей. Иногда нам казалось, что мы выдумали её, однажды, скучая в деревенском доме – и всё затем, чтобы не заводить ещё одного ребёнка.

Варвара Петровна заходила к нам в гости по привычке, но никогда больше не спрашивала про планету: она всё понимала без слов.

Однажды туманным летним утром я, как обычно, вышел на крыльцо, поправил на плече сумку с инструментами и увидел на пустынной дороге худую женщину с чемоданом.

Она была одета по-городскому, и её туфли на высоких каблуках так неуместно смотрелись на деревенской дороге.

Зоя! Я выронил сумку и расплакался.

Её большие глаза потускнели, лицо осунулось, на лбу появились первые морщинки.

Я обнял её, поцеловал в лоб.

– Я вернулась, – сказала она, закрыв глаза и прижавшись ко мне всем телом. – Навсегда.

Медленно, как на высохшей потрескавшейся земле после дождей вырастают зелёные растения, в наш дом стало возвращаться лето.

Зоя отсыпалась. Иногда, глядя на её спящее лицо, я узнавал ту пятилетнюю девочку, что бегала с весёлым визгом по двору.

Зоя часто выходила из дому и глядела в бесконечное небо.

– В городе всегда зарево, – говорила она. – Я очень скучала по звёздам.

– Скажи мне, дочка, Ия была или нет? – спрашивал я её.

– Я не помню… Я почти ничего не помню из детства. Только как мы смотрели с тобой в телескоп и угадывали созвездия.

Я вздыхал и шёл в дом греть старые кости.

Однажды, когда мы с Марией перебирали лесную ягоду, за окном послышались голоса.

Я вышел на крыльцо, и увидел, как от нашего забора отъезжает какой-то увалень на велосипеде. Он обернулся и махнул Зое рукой. Дочка помахала ему в ответ.

– Кто это? – спросил я, разглядывая свои пальцы, перемазанные черникой.

– Егор. Ты его помнишь?

– Нет.

– Мальчик, которого ты снимал с водосточной трубы в мой день рождения.

Я даже рот открыл от удивления.

– Да, я тоже его сначала не узнала. Он выучился на архитектора и работает в городе. Приехал в деревню навестить мать.

– Чего он хотел?

– Спрашивал про Ию.

– Про Ию?

– Да. Говорит, что до сих пор не понимает, приснилась она ему или была на самом деле.

Зоя широко улыбнулась, впервые за долгое время. На правой щеке обозначилась белая полоска.

– Что тебя так развеселило?

– Он не помнит, как оказался на водосточной трубе. Зато помнит, как подставил мне ножку. Теперь он просит за это прощения.

– Разве это не Ия толкнула тебя?

– Нет. Она меня защищала. Когда я упала, она кинулась на него и подбросила к самой крыше.

Ну вот, должно было пройти столько лет, чтобы тайна открылась! Я нахмурился.

– Одного не понимаю, зачем ему было толкать тебя?

Зоя снова улыбнулась, а потом грустно посмотрела на пустую дорогу:

– Разве ты не знаешь, пап? Мальчишки всегда так поступают с теми, кто им нравится.

В июне, не помню, какого года, когда мы спали в своём доме за лесистым холмом, меня разбудил странный гул.

Я позвал Марию, но её рядом не оказалось. Потрогал постель – простынь ещё тёплая, одеяло откинуто в сторону.

Растирая себе шею и плечи, я начал спускаться по лестнице. Споткнулся, едва не упал – схватился дрожащей рукой за перила. Какое-то забытое чувство затрепетало в груди – как будто в детстве, после новогодней ночи идёшь смотреть: оставил ли тебе что-нибудь под ёлкой Дед Мороз?

У выхода я наткнулся на Зою и Марию. Они были очень похожи: на обеих тёплые халаты, волосы распущены, в руках свечки.

– Отключили свет, – сказала Мария. – Слышишь, как гудит счётчик?

– Не может он гудеть, раз свет отключили, – вздохнула Зоя.

– Может, это насос под домом? – жена сладко зевнула.

– Насос тоже работает от электричества.

Они одновременно посмотрели на меня.

– Что? – удивился я. – Какой-то умник завёл посреди ночи газонокосилку или мотоблок…

– Хватит нести чепуху! – рассердилась Зоя. – Вы оба прекрасно знаете, что это за звук.

С этими словами она поднесла руку к щеке, но не почесала шрам, как обычно, а едва прикоснулась к нему.

– Щекотно.

Я сглотнул и приложил ухо к двери. Гул нарастал.

– Вы готовы? – спросил я, и мой голос дрогнул. Руки дрожали, не как не получалось нащупать задвижку.

– Дай я, пап.

Зоя звякнула замком и вдруг испуганно пробормотала:

– А что, если кто-то в самом деле завёл газонокосилку?

Я не выдержал и с силой толкнул дверь…

В небе сияла огромная планета. Медленно вращаясь в призрачном свете луны, она словно демонстрировала нам величие снежных вершин, цветущих джунглей, голубых рек и прозрачных озёр…

– Ия! – закричала Зоя и рванула вперёд – Ты вернулась! Сестрёнка!

Я почувствовал, как улыбка освежает моё заспанное лицо. Я не ожидал от своих ног такой прыти. Скоро мы остановились посреди поля, и пили, жадно пили глазами ожившее волшебство.

Я взглянул на лицо Зои: на щеках дрожат серебристые струйки, веки плотно закрыты.

– Она отвечает! Отвечает мне!