Ия

Я сглотнул. Лучше бы зашивали меня! Лучше бы меня всего усыпало осколками! Вот она, цена загородной жизни! Второй раз за год я проклинал тот день, когда мы переехали в деревню – на три часа езды в окрестностях ни одной больницы. Машина не на ходу. А скорая будет тащиться в темноте, по разбитой дороге, целую вечность…

Не то чтобы я не доверял Варваре Петровне, но шрам на лице! Что может быть хуже для девочки?

– Ну? – фельдшер строго взглянула на меня, вскинула бровь.

Я хотел возразить, поспорить, выпустить пар, но вместо этого покорно кивнул.

5

Когда страшные десять минут, за которые я постарел на десять лет, закончились, и фельдшер убрала инструменты, мы поспешили обратно, к Марии.

По пути я рассказал Варваре Петровне, как всё произошло. Она кивала, но ничего не говорила. Зоя, обессилев, уронила голову мне на плечо, засопела в ухо. Я ступал в темноте осторожно, старался не трясти её, боялся задеть рукавом шов.

Мария сидела на кухне с перевязанной ногой. На столе лежал пинцет и очки, на полу стояла кастрюлька, а в ней поблескивали окровавленные осколки.

Я вошёл в комнату, положил спящую дочь в кровать, осторожно повернул головку на здоровую щёку и вышел.

Рубашка, мокрая от пота, холодила спину. На кухне было открыто окно. Я рухнул на стул, вытянул ноги. Варвара Петровна повернулась к жене:

– Рану точно не нужно осмотреть?

Мария покачала головой.

Какое-то время мы молчали. На дворе шуршали маракасами сверчки. Прожектор луны, омытый влажным облаком, засветил ярче.

Варвара Петровна кашлянула.

– А где же мой колобочек?

Господи, как мы могли забыть? Я бросился вверх по лестнице. В тусклом свете единственной уцелевшей лампочки сверкали неубранные осколки. Я осторожно прошёл вдоль стены, щёлкнул включателем – у кресла зажегся торшер. В углу шевельнулась тень.

– Эй! – прошептал я. – Малыш!

Шаг за шагом я приблизился к тому месту, где притаился живой шар. Стоп. Что если она разозлилась? Мы ведь оставили её совсем одну! А вдруг там чудовище, которое начнёт брызгать во все стороны лавой? Я зажмурился, набрался смелости, и сунул руку за кресло.

Что-то капнуло мне на кожу. Так и есть: лава! Я хотел отдёрнуть руку, но тут понял, что спутал холодное c горячим. Почувствовав моё прикосновение, планета завибрировала и рванула в противоположный конец комнаты. В лицо мне полетели брызги. Одна капля попала в рот – вкус солёной воды.

Шар бешено вращался, издавая тревожный гул.

– Т-с-с-с! Успокойся, пожалуйста!

Я попробовал подойти к ней снова – планета заметалась по комнате. На обоях то здесь, то там оставались влажные разводы.

Я остановился, взял метлу и стал неторопливо подметать разбитое стекло. Планета зависла под потолком и как будто наблюдала за мной. Я собрал осколки плафона в совок и спустился вниз.

Мария и Варвара Петровна ждали у лестницы.

– Что с ней?

Я пожал плечами.

– Завтра узнаем. Сейчас её лучше не трогать.

Хотя мне ужасно хотелось спать, я подошел к книжному шкафу и отыскал две книги: космический атлас и учебник по детской психологии. Знаете, что я выяснил? Мы ни черта не смыслим в детях и планетах.

…Кто-то дёргал меня за ухо. Я приоткрыл один глаз и понял, что уснул на ковре, уткнувшись носом в нарисованный спутника Юпитера. Судя по тому, как усердно мне выкручивали ушную раковину, это была Зоя.

– Проснись, пап! Ты не представляешь, что случилось с малышнёй!

Я резко поднялся, о чём сразу пожалел – перед глазами всё поплыло. Когда зрение вернулось, я разглядел лицо дочери: тонкий шрам немного покраснел по краям, но выглядел ровным. Заметив мой взгляд, девочка потянулась пальцами к щеке.

– Не трогай! – погрозил я пальцем.

– Чешется, – пожаловалась она.

Мы взялись за руки и пошли на кухню. Терпкий запах кофе щекотал ноздри. Варвара Петровна сидела за столом и наливала себе в кружку горячий напиток. Жена готовила омлет у плиты. О вчерашней трагедии, кажется, никто не вспоминал.

– Доброе утро, соня! – улыбнулась Мария.

Отлично! Значит, ничего страшного не случилось. Всё будет так же, как прежде. Раны затянутся, обиды забудутся. Мы будем жить долго и счастливо…

– Гляди, пап!

Зоя обогнала меня, распахнула дверь на лестницу, заливисто свистнула. Где только научилась? Не иначе деревенские мальчишки постарались!

С весёлым жужжанием в кухню влетела крутящаяся сфера. Её занесло на повороте, но она всё-таки вписалась в дверной проём и завертелась у меня перед носом.

Сухая корка на её теле местами лопнула, и по всей поверхности били крохотные родники. Теперь, вся искрящаяся фонтанчиками влаги, она смотрелась живее живых.

6

Появление рек, озёр и морей – лишь малая часть тех превращений, которые случились с нашим необычным ребёнком.

Следующим утром, около шести, нас разбудила Зоя:

– Скорей! Она снова меняется! У неё из всех мест пар валит!

– Какой ещё пар?

– Белый, как облако!

– Ты точно не выдумываешь?

– Нет! Пойдёмте, ей надо помочь.

Мы с женой переглянулись: Зою, по-видимому, до сих пор мучала совесть за то, что она ударила младшую сестру.

– Ладно, идём.

Я нехотя вылез из кровати и побрёл вслед за дочкой. За спиной заворчала Мария, разыскивая второй тапок.