Ия

Мы приоткрыли дверь и тихонько вошли в детскую. Мягкий утренний свет заполнял комнату. Пылинки лениво парили в воздухе, как крохотные звёзды. Я не сразу заметил живой шар на фоне белеющего окна. Планета выглядела воздушной, невесомой из-за прозрачной дымки окутывавшей её.

– Что с ней, пап? – шёпотом спросила Зоя, дёргая меня за штанину.

Я вздохнул, пожал плечами.

– Кажется, у неё появляется атмосфера, – ответила за меня Мария. – Пойдёмте, не будем ей мешать.

7

– Ваша жизнь перестала быть безоблачной, – сказала Варвара Петровна, когда мы показали ей нашу младшую.

– Почему? – улыбнулся я.

– Изменяется не только её внешний вид, но и размеры.

– Правда? А я не заметил.

– Неудивительно. Вы видите её каждый день. А я бываю у вас редко.

– Пока нас не беспокоят её размеры.

– Тогда начинайте беспокоиться заранее, – буркнула Варвара Петровна, быстро наматывая на палец портновский метр.

– А это обязательно?

Я посмотрел на парящую сферу и задумался: неужели она когда-то помещалась у Марии в животе? Что если однажды ей станет тесно в нашем доме? Эй, кто-нибудь знает, до каких размеров вырастают планеты?! Ладно, всегда успею что-нибудь придумать…

На всякий случай, я вышел во двор, отмерил шагами место для будущего амбара, поставил метки, прикинул, во сколько может обойтись строительство фундамента.

Такой домище вместит даже слона. Она ведь не вырастет больше слона, правда?

8

Но беспокоиться нужно было не о размерах. Наша младшая дочь стала резвой и неуклюжей. Раз в неделю она обязательно что-нибудь разбивала в доме. Летели на пол горшки с цветами, фотографии в рамках, тарелки и чашки (тут, кстати, пригодилась моя посуда из дерева).

Не знаю, как такое поведение называется у планет, но, на мой взгляд, всё это было чистым баловством. Тем более Зоя с радостью предоставляла младшей сестре такую возможность: то попросит её пролететь через обруч, то кинется догонять, то выпрыгнет с криком из-за занавески.

– Хватит! – рявкнул я, когда вкручивал лампочку, стоя на табуретке. Девочки пронеслись мимо и чуть не заставили меня эту лампочку проглотить. – Обе, марш в угол!

Зоя остановилась, испуганно выпучила глаза. Тонкий шрам на её щеке был почти не заметен.

Её сестрёнка тоже остановилась. По голубому шару, покрытому редкими облаками, пробежала мелкая рябь.

В другой раз они, разыгравшись, толкнули Марию, которая держала кружку с горячим чаем. Кипяток выплеснулся ей на колени. Мария взвыла, отлепила от кожи мокрый халат и грозовой тучей двинулась на детей. Не хотел бы я в тот момент попасться ей под руку! Зоя сразу получила по мягкому месту, а с её младшей сестрой вышла заминка – не просто отшлёпать то, что преимущественно состоит из воды и пара. Улучив момент, планета нырнула под стол.

– Так нечестно! – обиженно крикнула Зоя. – Почему всегда достаётся только мне?

Из-под стола донеслось странное бульканье. Я приподнял край скатерти, и мы увидели, что вся водная гладь на поверхности сферы покрылась пузырями.

– Господи! – ахнула Мария, забыв об ожогах.

Зоя что-то залепетала и полезла под стол успокаивать сестру. В голове у меня вертелась одна и та же мысль: «Так и есть! Она понимает всё, что мы говорим!»

9

В тот же день мы собрали Великий Совет Трёх.

– Приветствую всех присутствующих на семейном совете…

– Пап?

– Что?

– Почему ты говоришь таким странным голосом?

– Таким всегда говорят на важных встречах. Не перебивай. Уважаемые члены собрания, первым делом предлагаю выбрать председателя нашего Совета.

– Думаю, Зоя права: этот пафос ни к чему! – вставляет Мария.

– Всё вам не так…

– Я, я буду просидателем! – тянет руку Зоя.

– Председателем должен быть опытный человек.

– Я опытный! – кричит Зоя, раскачиваясь на стуле.

– Андрюша, давай ближе к делу. Уже поздно.

– Хорошо, оглашаю повестку дня. Разработка законопроекта…

– Кхе-кхе.

– Ладно… Короче, обещаем друг другу не повторять то, что случилось сегодня.

– А что случилось сегодня? – спрашивает дочка.

– Зоя, я прошу тебя, не раскачивайся на стуле! Ты сейчас треснешься…

– Маша! – хмурюсь я.

– Я ей сто раз говорила!

– Всё-всё! Я не качаюсь!

– Что случилось сегодня? – продолжаю я. – Мы ссорились, плохо себя вели, в результате мама обожгла кипятком ногу, а малыш…

Мы, не сговариваясь, посмотрели в угол, где парила планета. Хотя вода на её поверхности давно успокоилась, мы никак не могли забыть кипящее крохотное море.

– Клянёмся больше не ссориться!

Я первый протянул руку ладонью вверх.

– Пап?

– Ну что ещё?

– Зачем ты так держишь руку?

– Я клянусь.

– А.

– Клянёмся помогать друг другу, выручать в беде, по очереди играть с малышом.

И снова все посмотрели в угол.

– В знак согласия положите свои руки сверху.

На мою большую ладонь легла прохладная ладошка Марии, а на неё – словно игрушечная, рука дочки.

Как и всякая человеческая клятва, наша не была нерушимой и долговечной. И всё же следующие несколько месяцев стали золотым веком для нашей семьи.