Ийон Тихий

У полковника Собакина не было ни дочек, ни сыновей. Поэтому он не очень твердо себе представлял, как принято поступать, если с дочерью стряслась беда. Может, и так, как говорит эта баба. Еще хуже – он не мог поставить себя на место Гржельчика, не мог предсказать, как тот отреагирует на известие. Кабы мог – наверное, прогнал бы заплаканную просительницу, вежливо отговорясь временными техническими неполадками со связью. Но самое плохое – над ним не имелось никого, на чьи плечи можно было бы переложить решение. Генералы заперлись вместе с главнокомандующим и готовы были убить каждого, кто посмеет нарушить секретность их совещания. Полковник озабоченно потер лоб и сдался.

– Хорошо. Три минуты связи. Это максимум, что я могу позволить.

– Спасибо! – благодарно воскликнула Виктория.

Она бы расцеловала этого замечательного человека, если бы он предусмотрительно не остановил ее вытянутой рукой.

– Спокойно, матушка, – решительно приказал он, и командирский тон подействовал: Виктория собралась, перестала судорожно всхлипывать, истерически смеяться и нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Может, зря я это делаю, мелькнула здравая мысль у старика. Но женщина была так простодушна в своей настойчивости, и слезы текли так красноречиво… Ну, как ей отказать? – Ждите в коридоре.

Выдержав паузу, пока женщина выходила из кабинета и закрывала за собой дверь, полковник Собакин ругнулся под нос и набрал номер.

– Натхармапутра? Тут одной курице позарез нужен капитан Гржельчик. Проще сделать, как она хочет, чем объяснить, почему это невозможно. Вроде бы он – отец ее больной дочки, или что-то в этом роде. Небось, денег будет просить. Дай ква-связь с «Ийоном Тихим», пусть Гржельчик сам со своей бабой разбирается.

Ен Пиран не спеша жевал южный фрукт и лениво любовался на крейсеры на экранах обзора. Вот они, как на ладони, четыре штуки. Четыре смертельные махины, беспомощные, как гигантский хищник, заманенный в яму первобытными дикарями. Вроде и когти при нем, и зубы, а окружающие человечки слабы и мягки, но попробуй вылези. Земная эскадра попала в яму. Не в прямом и физическом смысле, конечно. Не будь одного маленького нюанса, греховодники могли бы вступить в бой и, чем судьба не шутит, даже нанести существенный ущерб. Но они не посмеют. Стены этой ямы построены из мыслей, однако они куда крепче бетонных. Ен Пиран читал эти мысли, словно был телепатом. Если мы шевельнемся, думают земляне, «БМ-65» конец. Мы не можем рисковать мирными гражданами. Во-первых, это противоречит идеалам гуманизма, – Ен Пиран прямо-таки видел наяву, как эту фразу со скорбно-слащавой улыбкой произносит какой-нибудь хант из Совета координаторов. Во-вторых, Тсета наверняка расценит это как пренебрежение своими интересами. Скорее всего, она не рассорится с Землей напрочь – слишком уж тесно они повязаны, проклятые грешники, – просто перестанет поддерживать ее в войне. Вроде бы тсетианский флот на фоне земного – невеликая добавка, но это еще как сказать… Без боевых хакеров Тсеты операция, проведенная землянами у Чфе Вара, была бы невозможна. Так что поостережется Земля сердить Тсету. Будет сидеть в яме и кусать локти.

Капитан Кор Левен, оставив за пультом помощника, подошел к адмиралу. Вряд ли затем, чтобы получить удовольствие от его общества: свои побаивались грозного и неподкупного Ена Пирана немногим меньше врагов. Кор Левен хотел высказать наболевшее.

– Господин адмирал, земляне не уходят.

– Уйдут, никуда не денутся, – отмахнулся Ен Пиран. – Срок истечет – уйдут.

Капитан помялся.

– Но, господин адмирал, прошло уже десять часов. Не может быть, чтобы они до сих пор не приняли решение. Если они решили уйти, почему бы не уйти прямо сейчас?

– Капитан, вы идиот, – вот поэтому подчиненные обычно и избегали обращаться к адмиралу. – В постройке сортиров вы, должно быть, лучше разбираетесь, чем в психологии врага. Это же земляне! Гордые твари, хуже хантов. Они будут торчать здесь до последнего только для того, чтобы мы не подумали, будто они слишком торопятся выполнять наши условия. А потом уйдут с видом обосравшейся королевы – медленно, вальяжно, демонстративно морща нос: мол, кто это тут навонял? Уж точно не мы, мы вообще никогда не какаем. Наверняка специально опоздают, чтобы лишний раз показать, как им наплевать на нас. Но не более, чем на несколько минут: всерьез рисковать тсетианскими штатскими они не решатся.

– Откуда вы все это знаете, господин адмирал? – недоверчиво спросил Кор Левен.

Ен Пиран взглянул на капитана с ярко выраженным презрением.

– В отличие от вас, Кор, я умею думать. Попробуйте на досуге. Я не уверен, что у такого дебила, как вы, это получится, но попытки еще никому не вредили.

Кор Левен отошел с каменным лицом, мысленно желая своему адмиралу плюхнуться в глубокую лужу дерьма, впрочем, без особой веры в то, что это сбудется.