Ийон Тихий

Грохнулась на покрытие площадки очередная пенопластовая фигня, вырезанная в виде ГС-крейсера, хрустнула перемычка между правым модулем и центральными отсеками, часть «корабля» отвалилась и запрыгала по бетонке независимо, кувыркаясь и крошась.

– Ньюмен, вы тупица! – завопил инструктор Молчанов. – Безрукий неуч! Когда вы уже научитесь садиться, а не только взлетать? Земле не нужны камикадзе! Наши корабли слишком дороги для того, чтобы быть одноразовыми! Даже эта пластиковая бандура – чересчур дорогое удовольствие, она не рассчитана, черт побери, что ее будут ломать так часто! Ньюмен, так вас и разэтак! Если вы повредили не только пенопластовый каркас, но и электронную начинку, я вас отдам в рабство мастерам на две недели, пока не прочувствуете на своей шкуре, каково паять всю эту лабуду для развлечения криворуких идиотов вроде вас!

Он перевел дух и вновь завопил:

– Ньюмен! Неужели у вас в детстве не было вертолета на дистанционном управлении?

– Был, – признался юноша, красный, как вареный рак.

– И что, вы так же над ним издевались?

– Ну-у, нет. Он нормально садился. Но с вертолетом ведь легче, у него винт…

Инструктор всплеснул руками.

– И это все, чего вам не хватает, Ньюмен? К следующему разу вырежьте из пенопласта винт и приклейте к этому несчастью! И назовите его «Карлсон»!

Валяющееся на бетонке разбитое творение Ньюмена носило название «Конан Варвар». Называть муляжи крейсеров настоящими именами, используемыми в обиходе, строго воспрещалось, но курсанты старались придерживаться традиций и выбирали имена героев сказок и фантастики.

– А чего сразу Карлсон? – тихонько проворчал другой курсант, блондин по имени Свен.

Молчанов орал громко, но слышал хорошо.

– Разговорчики, Карлсон? К пульту, быстро! Как вы назвали свой летающий гроб, лишь по недоразумению имеющий силуэт крейсера?

– Эта-а… «Капитан Флинт».

– Карлсон, вы что, офонарели? – инструктор аж изменился в лице. – Живо за водой и тряпкой! Меняйте название, не то Кенвуд Флинт, командир «Игоря Селезнева», вам в страшных снах будет являться! Как же можно называть тренировочные хреновины именами живых людей? Вы подумайте, Карлсон! А вдруг ваш гроб разобьется? Черт, он наверняка разобьется!

– Да-а, – обиделся Свен, – а «Карлсон», значит, пусть разбивается, и ничего?

Молчанов шикнул на несчастного Свена, и тот побрел за тряпкой.

– Та-ак, кто у нас следующий? Вон то страшилище, «Птица Рух» – чье оно? Эта птица хоть взлететь сможет?

Черноволосый паренек небольшого роста шагнул к пульту, ввел свой код. «Птица Рух» поднялась в воздух, покружила над полем, задрожала под неожиданным порывом ветра, идя на посадку, клюнула носом.

– Разве птицы так садятся, черт возьми? – рявкнул инструктор. – Птица ваша пьяная, или вы пьяны, а?

– А вы сами попробуйте! – предложил черноволосый. – Покажите нам, как надо.

– Вот-вот, – поддержали его из задних рядов. – Покажите!

Эрик Молчанов нахмурился. Он ругал курсантов не потому, что они были так уж плохи, а в воспитательных целях, чтобы они стремились превзойти себя. На самом деле управлять верткой, непослушной пластиковой конструкцией сложнее, чем настоящим кораблем, устойчивым, имеющим кучу вспомогательных цепей управления и стабилизации. Эрик был неплохим пилотом, но немного опасался опозориться. Он поднял глаза на внезапно потемневшее небо, пытаясь угадать направления ветров на разных высотах, и вдруг замер. Вниз стремительно опускался корабль. ГС-крейсер. Не пенопластовый, всамделишный.

– В стороны, – просипел он.

Курсанты порскнули по краям поля, не отрывая глаз от зрелища. Корабль гнал перед собой горячий ветер, разметавший остатки пенопласта. Стали различимы буквы на борту: «Ийон Тихий».

– Что он тут делает? – удивился Свен.

– Садится он тут, – сухо ответил инструктор. – Просили показать, как надо? Смотрите.

Он и сам ни черта не понимал, почему один из крейсеров садится не в порту приписки, а здесь, практически на лужайке, ну разве что залитой бетоном для местных нужд.

Раскаленная обшивка, местами прогоревшая, дышала жаром. Наметанным глазом Эрик определил следы попадания лазеров и отсутствие нескольких антенн. Но урон не тот, чтобы идти на аварийную посадку у ближайшей помойки. Загадка прямо. Только курсантам он ни за что не признается в незнании разгадки.

С ювелирной точностью громада опустилась на бетонированную поверхность. Пыль поднялась и осела. Инструктор откашлялся.

– Теперь поняли? Вот так и нужно сажать корабли.

Заскрежетал люк, и вниз, раскладываясь на секции, полетел трап. Аккуратно, чтобы не задеть горячую обшивку, из крейсера вышел человек в капитанском мундире и стал поспешно спускаться, гремя костылями. Йозеф Гржельчик, понял Молчанов. Он, конечно, не был знаком с ним лично. Но кто же еще это может быть, как не капитан «Ийона»? Он шагнул к нему.

– Капитан Гржельчик… Очень прошу вас, скажите курсантам пару слов.

Гржельчик озабоченно почесал голову, повернулся к будущим пилотам, стоящим с отвисшими челюстями, и изрек:

– Есть у кого-нибудь мобильник и машина? Мотоцикл тоже устроит. Только звездолет, туда его, не предлагать – свой имеется!