Ийон Тихий

– А что я должен был сказать, Виктория Павловна? – остановившись, он обернулся к ней. Раскаяния не было и в его лице, одна лишь горечь. – Что мне и самому больше не ступить на трап «Ийона Тихого»? Если меня не расстреляют прямо сегодня, я умру от болезни через пару месяцев, – воспитательница охнула и прижала ладони ко рту. – Пусть она верит. Это поможет ей выздороветь, крепче встать на ноги. А когда она узнает… ну, что поделать – форсмажор. От смерти невозможно застраховаться, что бы там ни воображали себе страховые компании.

У Виктории Павловны задрожали губы.

– А мать у нее есть хотя бы?

Он открыл было рот, чтобы высказаться о Марте не самым приятным для нее образом. Но передумал, мотнул головой. Либо хорошо, либо ничего, вот так. Марта все равно, что умерла. Та женщина, которую он когда-то любил, которая терпеливо возилась с непутевой Хеленкой – умерла. Ее тело словно занял кто-то другой, чужой и незнакомый.

– Нет.

Он посмотрел на воспитательницу. Хорошая вроде женщина, и переживает за Хеленку.

– Виктория Павловна, позаботьтесь о ней. Я знаю, ее отчислили, и юридически вы не обязаны, но… Вот, – он не глядя выгреб из бумажника почти все, что там было – купюры, полоски платины, кредитки. – Пожалуйста.

– Ну что вы, не надо денег, – пролепетала Виктория Павловна, слабо отталкивая его руку. – Я ее и так не оставлю. Что вы, право… Вам самому пригодится…

– Мертвому деньги ни к чему.

Он насильно сунул ей в руки свое невеликое богатство – обрезок платины упал меж пальцев на пол, – повернулся и быстро заковылял прочь. Когда Виктория, подбирая на ходу выпадающие купюры, добежала до выхода, его уже нигде не было.

Ларс Максимилиансен рвал и метал, и каждый поступавший рапорт приводил его во все большее неистовство. «Ийон Тихий» прошел все пояса обороны, ушел от шести истребителей, от трех термоядерных ракет, потеряв лишь несколько антенн. «Ийон Тихий» сел на Земле, несмотря на то, что ему отказали в посадке. Ларс был в ярости. Выходит, вся система безопасности Земли никуда не годится!

– Это просто Гржельчик чересчур хорош, – попытался успокоить его адъютант, но лишь всколыхнул новую волну гнева.

Отряд, срочно посланный в Ебург арестовать проклятого Гржельчика, упустил его. Когда они прибыли на место, своенравного капитана там уже не было. Ребята попытались устроить засаду, экипажу это не понравилось, слово за слово, началась драка, и десант «Ийона Тихого» отметелил спецотряд в хвост и в гриву. Еще и этот позор вдобавок!

Дед гневно прихлебывал кофе, сдобрив его ударной дозой коньяка. Будь он магом, под его взором все бы давно повспыхивало и сгорело синим пламенем. К счастью для окружающих, сверхъестественными способностями главнокомандующий не обладал. И даже когда дверь кабинета отворилась, и перед ним предстал пресловутый Гржельчик собственной персоной, взгляд Ларса не пригвоздил его к полу и не испепелил на месте, хотя очень хотелось.

– Вы! – взревел Максимилиансен, вскакивая из-за стола и комкая важные бумаги. – Вы что себе позволяете, сукин кот, а?

Гржельчик невозмутимо подошел, постукивая костылями, и положил на стол тонкую папку.

– Что это за филькина грамота?

– Мой рапорт, – ответил он. – Может, пригодится. В том числе о том, как мой корабль обстреливали земные посты обороны. Вам не нужно, так координатору будет интересно почитать.

– Как вам удалось миновать посты? – рявкнул дед.

– Мастерство не пропьешь.

Тон Гржельчика был негромким и отрешенным, философским каким-то. И это еще больше вывело главнокомандующего из себя.

– Гржельчик, вы у меня будете рыдать кровавыми слезами! Вы обвиняетесь в измене родине!

– В чем моя измена? – спросил он так же спокойно. – В том, что я разбил вражеский флот? Или в том, что ни разу не выстрелил в ответ, когда меня пытались сбить свои же?

– Замолчите! – гаркнул старик. – Вы нарушили приказ, вы дезертировали с поля боя, вы…

– Я уже понял, что несимпатичен вам в общем и целом, – кивнул Гржельчик. – Следствие будет, или так расстреляете?

– Да я вас собственными руками придушу, мерзавец!

Йозефу было все равно. Какая разница, как умирать, по большому счету? Так, наверное, даже лучше, чем от ломки. Темная пелена висела перед глазами все дольше и отступала все неохотнее, вызывая головную боль. Несправедливость главнокомандующего слегка напрягала его чувство собственного достоинства, но какое это будет иметь значение, когда он умрет? Скоро все кончится.

Кардиналу доложили о появлении капитана Гржельчика в Байк-паркинге. Наконец-то неверующему старику хватило ума отозвать его! Так думал Джеронимо Натта, ибо истинным ходом событий главнокомандующий не счел нужным с ним поделиться. Даже о том, что Гржельчик входит в здание генштаба, кардинал узнал от своих собственных осведомителей.

Вопли Максимилиансена, услышанные еще из коридора, заставили его прибавить шагу. В то, что главнокомандующий так отчитывает капитана за недостаток благочестия, как-то не верилось.

Он распахнул дверь и чуть не споткнулся. Осенил себя крестом и сквозь зубы выговорил: