Иисус

Евреи придавали большое значение генеалогическим документам, которые они хранили для подтверждения своей родословной. Это относилось к аристократическим семьям Иерусалима. Но мы с удивлением видим, что и скромные назорейские землепашцы делали то же самое.

Матфей и Лука получили соответствующие сведения от Иакова, его брата Симеона и других иудео-христиан. Понятно, что приводимые в их Евангелиях лестные генеалогии были более или менее вымышленными и отличались друг от друга. У Матфея отцом Иосифа является Иаков, у Луки — Илия. У обоих род его ведется от Давида, сына Иессея. Но генеалогия у Матфея представляется более царственной и мессианской, поскольку Иисус возводится в ней к Соломону и царям Иудеи. А у Луки Иисус происходит от другого сына Давида — Нафана. У Матфея она отсчитывается от Авраама, 14 поколений отделяют Авраама от Давида, еще 14 — от Давида до изгнания в Вавилон, а последние 14 ведут ко Христу. Великолепная симметрия! Родословие у Луки более амбициозно, оно восходит к Адаму, «сыну Божьему», дабы показать, что Иисус также Сын Божий и Спаситель всего человечества. В обоих случаях непорочное рождение Иисуса не упоминается.

После того как «брат Господень» Иаков был в 62 г. н. э. забит камнями, родственники Иисуса собрались вместе, чтобы назначить его преемником двоюродного брата Иисуса Симеона, сына Клеопы[19]. Таким образом, создавалась своего рода династия в христианстве. Подобно тому, как позднее одно из ответвлений ислама — шиитское движение организовалось вокруг потомков Али и Фатимы (зятя и дочери Пророка).

Иудео-христиане, или иессеи, или назореи, получили позднее название «христиане». Эти потомки Иессея смущали многих. После взятия Иерусалима в 70 г. н. э. император Веспасиан приказал их разыскать. (А его сын Домициан вообще хотел их уничтожить.) Перед кесарем предстали два внука Иуды — двоюродного брата Иисуса. Он спросил их, насколько они богаты. И эти несчастные, будучи мелкими земледельцами, признались, что у каждого из них всего по 4500 грошей. Они показали свои мозолистые руки как доказательство ежедневного тяжелого труда. И тогда император, с презрением относясь к этим «простым людям», отпустил их на свободу.

Крещение Иисуса

Итак, Иисус приходит на берег Иордана. Согласно Евангелию от Матфея, Иоанн Креститель пытается удержать Его: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» А Иисус ему отвечает: «Оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду» (Мф. 3:14–15). Некоторые комментаторы считали это литературной выдумкой, призванной позднее облегчить смущение Церкви при объяснении столь непонятной смены ролей: мог ли безгрешный Иисус вести себя подобно иудеям, стекавшимся тогда к Иоанну? Возможно, но ни в коем случае не обязательно. И Матфей дает тому вполне подходящее объяснение: «Тогда Иоанн допускает его» (Мф. 3:15). Иисус убежден, что водный ритуал, проводимый Иоанном, это приобщение к Богу (как часть учения Яхве). Поэтому неудивительно, что Он чувствует необходимость пройти его, дабы «исполнить всякую правду» (Мф. 3:15).

Впрочем, мы должны быть осторожны, чтобы не допустить ложного толкования. Крещение Иоанна не смывает грехи. Это было, как говорит Марк, «крещение покаяния для прощения грехов» (Мк. 1:4), другими словами, надежное обещание прощения грехов в ожидании прихода Того, кто будет крестить во Святом Духе.

Сложно определить, что там произошло на самом деле, — было то чудо, видение, реальное событие? «Отверзлись Ему небеса», говорит Матфей (Мф. 3:16); «увидел Иоанн разверзающиеся небеса», уточняет Марк (Мк. 1:10). Все это классические библейские образы. Святой Дух появляется в виде голубя, «сходящего на Него» (Матфей, Марк, Лука). Затем с небес раздается голос: «Ты Сын Мой возлюбленный» (у Марка) (Мк. 1:11). «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (у Матфея) (Мф. 17:5). То было прозрение, божественное проявление. Согласно Матфею и Марку, голос обращается только к Иисусу, тогда как у Луки его слышат все.

В некоторых текстах говорится о странном свете, пробежавшем вдоль Иордана. Например, Codex Vercellensis (IV в.) и Sangermanensis (VII в.) добавляют к эпизоду, известному по Евангелию от Матфея, следующее: «…и когда он крестился, из воды поднялся яркий свет, так что все присутствующие исполнились страха».

Автор четвертого Евангелия не видел самой сцены крещения (он упоминает о ней лишь косвенно), но он был на берегу Иордана «на следующий день». Он рассказывает, что Креститель, увидев вернувшегося в тот день Иисуса, указал на Него своим ученикам: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира. Сей есть, о Котором я сказал: за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня. Я не знал Его; но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю» (Ин. 1:29–31).