Это касается и других известных нам миссионеров, в частности Аполлоса (1 Кор 1:12; 3:6). Он был апостолом и посещал разные церкви (в том числе Коринфскую), хотя неизвестно, основал ли он какую-либо из них. Но опять-таки он не принадлежал к числу учеников Иисуса. Это можно сказать и об Эпафрасе (Кол 1:7), вероятном основателе церкви в Колоссах, и о неизвестных нам по имени оппонентах Павла в Галатии, чье благовестие существенно отличалось от Павлова (Гал 1). Практически единственный известный нам миссионер, который некогда сопровождал Иисуса, – это апостол Петр. Павел пишет, что Петр был миссионером к евреям, как он, Павел, был миссионером к язычникам (Гал 2:7–8).36
Тем более странно, что нет веских свидетельств тому, что Петр основывал церкви, особенно за пределами Палестины.37В основном церкви основывались в языческих землях. В Павловых церквах подавляющее большинство христиан ранее были язычниками, почитавшими многих богов: богов Рима, местных богов, богов своих семей и т. д. (это известно о церквах в Фессалониках и Коринфе; см. 1 Фес 1:9–10; 1 Кор 12:2).
Как миссионеры обращали язычников, уводя их от религиозных традиций, в которых те выросли и были воспитаны? Да и как они обращали евреев, соблюдавших еврейский закон как часть «завета», заключенного Богом со своим народом? Как миссионер мог убедить слушателя отказаться от прежних религиозных убеждений и исповедать Иисуса единственным Сыном единственного Бога?
Очевидно, что сказать «уверуйте в Иисуса», было недостаточно.
И ведь проповедью занимались не только эти миссионеры. Люди, которых они обратили, и сами обращали людей. Возьмем гипотетическую, но абсолютно правдоподобную ситуацию: допустим, я живу в Колоссах в 50 году н. э. В город приходит миссионер Эпафрас, и я сталкиваюсь с ним. Я глубоко религиозный человек, но всегда открыт новым идеям. Эпафрас начинает рассказывать о Сыне Божьем, который творил чудеса в Галилее: исцелял больных, изгонял бесов и воскрешал мертвых. Под конец жизни он был предан своим народом и распят наместником Понтием Пилатом. Но Бог воскресил его из мертвых.
Сначала я думаю, что Эпафрас все выдумал. Затем думаю, что у него мозги не в порядке. Но мне попадаются люди, которых он обратил. Они также знают массу рассказов: и о чудесах Иисуса, и о том, что Иисуса видели после смерти. И даже ныне, говорят, совершаются чудеса в его великое имя.
Мало-помалу меня убеждают. Я отказываюсь от языческих богов: богов Рима, богов Колосс и богов моей семьи. Я исповедую веру в единого еврейского Бога, Творца всего сущего, который послал своего Сына в мир, чтобы тот умер за мои грехи, а затем воскрес. Я решаю креститься, чтобы стать частью тела Христова. А потом вливаюсь в маленькую группу единомышленников-христиан. Мы встречаемся каждую неделю и беседуем о вере и о Господе, которому поклоняемся.
Отказываюсь ли я свидетельствовать об Иисусе на том основании, что я не очевидец? Разумеется, нет. Я рассказываю о нем жене, детям и соседям. Ведь обращение – самое важное, что со мной произошло. Это не просто смена мнений. Это радикальный и революционно новый взгляд на весь мир: кто я, откуда я взялся, что такое мир и как он возник, во что надо верить, что надо делать. Вера в Христа все перевернула.
Соседка тоже обращается. Она начинает посещать наши еженедельные собрания. Более того, убеждает мужа сходить и посмотреть. Спустя полгода он также становится христианином. А когда он уезжает в деловую поездку в Смирну, то рассказывает об Иисусе своим деловым партнерам. Они выясняют, что в их городе тоже есть христианская община, и решают наведаться в нее. Они приходят к вере. Они рассказывают своим семьям. И некоторые из их близких обращаются.