Иисус до Евангелий. Как обрывочные воспоминания нескольких человек превратились в учение о Господе, покорившее мир

Вот что говаривал пресвитер: «Марк был переводчиком Петра; он точно записал всё, что запомнил из сказанного и содеянного Господом, но не по порядку, ибо сам не слышал Господа и не ходил с ним. Позднее он сопровождал Петра, который учил, как того требовали обстоятельства, и не собирался слова Христа располагать в порядке. Марк ничуть не погрешил, записывая всё так, как он запомнил; заботился он только о том, чтобы ничего не пропустить и не передать неверно».

(Евсевий, Церковная история, 3.39.15)

Итак, согласно Папию, некий Марк был переводчиком Петра (с арамейского?) и записал то, что Петр рассказывал о словах и делах Иисуса. Записал он не по порядку. И все-таки ему удалось зафиксировать все, что он слышал от Петра, и сделать это очень точно. Как мы увидим, эти утверждения весьма проблематичны, но сначала процитируем мнение Папия о Евангелии от Матфея:

Матфей записал высказывания Иисуса по-еврейски, переводил их кто как мог.

(Евсевий, Церковная история, 3.39.16)

Есть множество причин сомневаться, что эти отрывки – в том виде, как их цитирует Евсевий, – доказывают, что новозаветные евангелия получили свои названия в конце I или в начале II века.

Для начала любопытно и несколько странно, что Евсевий не дает цитат из Папия, касающихся евангелий от Луки и Иоанна. С чего бы это? Может, Папий не написал о них ничего существенного? Или написал что-то необычное? А то и противоречащее взглядам Евсевия? Кто знает.

Далее. Важно, что ни в одном из фрагментов Папий не цитирует евангелия от Матфея и Марка. Он не приводит учение Иисуса или рассказ о нем с указанием, что это взято у Матфея или Марка. А жаль, ибо в результате у нас нет способа убедиться, что под Евангелием, написанным Марком, он подразумевает наше Евангелие от Марка. Между тем, как мы сейчас увидим, основания для сомнений имеются.

Но сначала подчеркнем, что даже если Папий имел в виду наши евангелия от Матфея и Марка, он едва ли видел в них очень авторитетные источники. Во-первых, он прямым текстом говорит, что письменные рассказы считал менее ценными, чем «живой голос», то есть чем расспросы людей, которые знали спутников апостолов. Во-вторых, у нас есть рассказ Папия о событии, описанном в Евангелии от Матфея. Из версии Папия очевидно, что версию Матфея он не считает евангельской истиной!

Помните, в главе 1 мы упоминали, как Папий описывает смерть Иуды? Согласно Папию, после своего подлого предательства Иуда был жестоко наказан. Его тело раздулось так, что он не мог пройти по улице; его гениталии набухли и стали отвратительными; он лопнул («взорвался»?), в результате чего кишки вывалились наружу, создав зловоние, не рассеявшееся и сто лет спустя. Новозаветное Евангелие от Матфея также описывает смерть Иуды. Но делает это совсем иначе. Согласно Матфею, Иуда повесился (Мф 27:5). Если Папий видел в Евангелии от Матфея свидетельство очевидца, который знал Иисуса и апостолов, почему он не принял его версию смерти Иуды?

Это подводит нас к еще более серьезному и фундаментальному вопросу. Когда Папий говорит о евангелиях, написанных Марком и Матфеем, имеет ли он в виду наши евангелия от Марка и Матфея? На первый взгляд, вопрос странен. Но если вчитаться, известные нам евангелия от Марка и Матфея не подходят под его описание.

Это хорошо видно в случае с Матфеем. О Евангелии от Матфея, известном ему, Папий утверждает следующее: оно состоит из речений Иисуса и написано на иврите. Однако наше Евангелие от Матфея – не столько речения Иисуса, сколько рассказы о нем. И почти все исследователи согласны с тем, что оно не перевод с иврита.³² Конечно, Папий, как и последующие христианские авторы, мог просто ошибиться насчет еврейского оригинала. Но возможен и другой вариант: поздние авторы вычитали о еврейском тексте Матфея у Папия и отнесли его к нашему Евангелию. И напрасно: ведь наше Евангелие от Матфея – это не собрание речений.