Иисус. Картины жизни

Два великих Божественных принципа пронизывают наше бытие: закон и сила Божья – право воздаяния и любовь. Первый принадлежит исключительно Богу, Который словно взял на Себя эту обязанность. Воздаяние закономерно и настолько прочно укоренено в самом существе духа, что стоит только нам возомнить себя богами, как тотчас же чуть ли не естественным порядком оно превращается в нас в одну лишь ненависть. Но ему противодействует Божья любовь, она теперь стремится через Спасителя смягчить неизбежную суровость закона воздаяния. Смысл слов Спасителя о непротивлении злому (Мф 5:39) таков: «Вы – на Моей стороне, в лагере сражающихся за искупление, и готовы сражаться против зла (или злого духа, дьявола?). Но мы ему – ради искупления – никогда противиться не будем, его собственная ненависть отнимет у него все силы. А если мы воспротивимся ему, значит, мы ничуть не лучше его, он же только этого и ждет. Поэтому Мой военный приказ вам: не противьтесь!»

Отношение Иисуса и Его Царства к царству зла можно сравнить с отношением Давида к Саулу. Гнев Саула был, конечно же, неправедным, но вполне обоснованным – ведь он опасался, что Давид отберет у него власть. Давид это знал и потому чувствовал себя перед Саулом не то чтобы виноватым, но как бы обязанным подобно должнику сносить все от Саула из-за великого бедствия, которое того ждет. Иисус намерен нанести царству зла серьезный удар: Он хочет его уничтожить и именно ради сохранения за Собой этого права во всей его полноте отдает Своим приказ: «Не противьтесь злу!» Это царство должно быть уничтожено в Нем Самом, Он считает Себя своего рода его должником и именно для того, чтобы оно погибло, хочет хотя бы в чем-то оставаться перед ним в долгу.

Но это только начало, дальше Он перейдет в наступление, движимый любовью, не знающей преград. Любовь, питаемая ответной любовью, зиждется на единстве помыслов, взглядов и убеждений, она – благороднейшая отрада, доступная человеку на Земле. Но любовь, даруемая Отцом Небесным, которую Он дарит вам, есть труд. Он требует и от вас той же любви, которой любит Сам Бог, любви Отца к Своим чадам, любви, доказавшей свою Божественность и всесилие тем, что для нее нет ни границ, ни препятствий.

Суть последующего (Мф 6, 7) сводится к одному: Спаситель хочет упредить вырождение Своего дела в некую карикатуру на него или в антихристианство[57], чего явно и не без основания опасается. Вдруг то, чем преисполнено Его сердце – Отец, искупление, Царство Небесное, – станут использовать для назидания и поучения, сделают предметом поклонения и так называемой веры, вместо того чтобы просто и здраво уверовав в это, воспринять всем своим существом как истину и реальность. В противном случае сформируется двойственное мышление – подлинное и неподлинное; сообразно с одним будут веровать, а с другим – выстраивать свои поступки и дела.

Примечательно, как почти все, от чего предостерегает в Нагорной проповеди Спаситель – от долгой, громкой молитвы «напоказ», публичного воздержания от всевозможных яств и напитков, осуждения, указания другим на их ошибки, назойливых наставлений, – кое-кто сегодня «именем Иисуса» как раз усердно и делает, насаждает, прославляя как истинное христианство.

Естественно, тот, для кого Бог – реальность, ничего такого делать не станет. Не будь Он реальностью, тогда христианству подобная поддержка действительно была бы нужна, но какой в этом толк?

Это идейное направление, скатиться в которое может тот, кто думает именно так, подпитывается сознанием собственной набожности, которое оттесняет, что примечательно, самого Бога на задний план. Но те, к кому обращается Иисус от начала и до конца повествования, – самые что ни на есть обычные люди, не отличающиеся особенным благочестием, но любящие Бога, доверяющие Богу, позволяющие Ему действовать в себе и для своего же блага.

«Берегите вашу праведность, или благочестие», – так начинает Спаситель. Тут хочется сказать: укрывайте ее подобно сокровищу! Только она соединяет с Отцом. Всякая потребность подавать милостыню, молиться, поститься исключительно напоказ, «блистать» перед другими, оскорбляет Бога и ослабляет хрупкие узы общности с Ним. Особенно это относится к молитве. Отцу достаточно увидеть пред Своим ликом твою взывающую о помощи душу, чтобы понять, чего ты хочешь; или хотя бы услышать эти желания и мысли из твоих уст. Единственная разумная причина моей молитвы – вера в то, что Бог откликнется на мою просьбу и сделает нечто, что поможет мне. Тогда единственная цель моей просьбы – чтобы Бог принял ее, откликнулся на нее.