Иисус Христос или путешествие одного сознания (главы 1 и 2)

-Билеты!-вдруг всполошилась женщина. У нее по ним была пересадка на другой поезд. Я кинулся к себе в каптерку. С билетной книгой я выбежал в тамбур. Поезд уже набирал скорость. Парни кавказской национальности помогали ей, снимая вещи с подножки вагона и ставя их на асфальт. Она стала спускаться по ступенькам и, споткнувшись на нижней, вдруг упала на перрон.

-?!!

-Билеты, билеты!-опять закричала она вслед вагону.

В одно мгновение один из парней оказался рядом с тамбуром. Поезд набирал скорость. Перрон уже заканчивался. Я, чтобы быть ближе к парню, сидел на верхней ступеньке вагона и листал книгу. Вот! Листок в одно мгновение растворился в ночи. Окаменевшим я был недолго. Встал и пошел собирать ее постель. В голове гирей лежали ее слова о моей недобросовестности. С обеих сторон вагона послышался шум. Я выглянул в проход. С одной стороны ко мне шел бригадир, с другой-проводница последнего вагона. Бригада почти вся состояла из кадровых рабочих.

-Ты что сесть в тюрьму захотел?- закричала она.

Я молчал.

-Я забыл про стоп-кран,-сказал я бригадиру угрюмо.

-Ладно, не переживай, - сказал он вдруг. - Перед этой остановкой стоянки не было. Ты не мог определиться.

Они ушли, когда пришла Наташа. Она посмотрела на меня.

-Ты знаешь, а если она напишет жалобу, тебя могут заставить платить штраф.

Я перед женщиной чувствовал такую вину, что готов был отдать ей 10 штрафов. Наташино же предупреждение переполнило мою чашу терпения.

-Да, наверное,-сказал я.

Она ушла.

-Это конец, -подумал я.

Душой я был уже свободен, но не совсем.

Под вечер следующего дня в мой вагон села молодая женщина. Взяв у нее билет, я спросил о постели.

-Попозднее.

-Чай будете?

В моей любезности она обнаружила тенденциозность и внимательно посмотрела на меня. Я той у нее еще не обнаруживал.

-Принеси.

Принес. Она посмотрела на меня так, что мне захотелось остаться. Но я пошел. Когда я проходил в другой вагон, мы опять так посмотрели друг на друга, что вернувшись, я сел на угол сидения по диагонали напротив нее. Она ехала одна в последнем купе. Я спросил:

-Я не помешаю?

-Нет. Все свободное время в оставшуюся до трех часов ночи смену я провел у нее в купе. Мы говорили обо всем, целовались. Но до постели дело не дошло, несмотря на обоюдное желание. Я не мог, официально не разойдясь с Наташей, ей изменить. В другой обстановке-не знаю. Но тогда? Она могла ведь и появиться в любую минуту. Эта женщина оставила мне свой адрес. Я потом писал ей полгода. На зимних каникулах рванулся было поехать к ней, но что-то остановило. Переписка закончилась, когда я о своем подлиннике написал все. Женщину звали Людой. Сошла она на станции Юрга.

С Наташей мы расстались внешне довольно просто. После той ночи с попутчицей я к вечеру следующего дня пришел к ней и попросил все мои документы и деньги, хранившиеся у нее. Она поняла без слов, так как была подготовлена мной к этому раньше моими переживаниями и вопросами о том, что может быть нам лучше разойтись? На следующий день она мне принесла письмо, в котором написала мне все свои чувства и которое я храню до сих пор. Чувства, которые она пережила от разрыва наших отношений тогда, я пережил через 5 лет.

После первой поездки и встречи с отцом, Таней и братьями в Москве, была вторая поездка. Она была ужасной по нервотрепке. Отцу сообщать я о ней не стал, о чем сильно пожалел после. Думал походить по Москве один, как раньше. Проводников не хватало. Мы ехали на "тройку"-три проводника на два вагона. Наш напарник недавно вышел из мест не столь отдаленных и всю дорогу не просыхал. Мою напарницу он за глаза звал не иначе как одним словом по количеству отверстий женского тела, несмотря, на то, что и в мужском их столько же. Меня же он постоянно спрашивал кто я -мент или его сын. Этот вопрос остался для него невыясненным. На обратном пути после того как он сделал мне один глаз цветным за мое требование начать работу, он сбежал, что позволило нам покрыть свои незначительные недостачи за счет его вагона. Меня поразили его бывшие собутыльники. Они тоже шли покрывать свои недостачи за его счет. Он мог остаться должным не только за белье, но и за оборудование вагона. Я не дал им этого сделать и остался ими непонятым.

Моя напарница тоже отмачивала номера. Под конец рейса у нее украли 140 рублей- выручку от продажи чая. То она оставляла мне пост в виде только что закончившегося застолья. Что, правда, иногда давало существенное разнообразие дорожным историям. Тем не менее я приехал домой на 70 рублей обворованный, разукрашенный, взвинченный. Конец поездки был разрядкой.

Следователь, приехав по поводу украденных денег, вел себя как Джеймс Бонд. Прежде чем прийти к нам, он сначала зашел к нашей соседке Вере Васильевне Безруковой:

-Расскажите мне, пожалуйста, о вашем соседе -Белове. Вера Васильевна рассказала что знала обо мне. Придя к нам, когда меня не было дома, он, закинув ногу на ногу, сказал матушке:

-Расскажите мне, пожалуйста, о вашем муже.

"Какая взаимосвязь следователя линейной милиции Читы с отцом?" -думали матушка с Таней. -Может опять копают компромат?"