Иисус. Все мировые исследования

На первый взгляд обращение Павла с традицией выглядит как импровизация. Владея текстами, восходящими к Иисусу, он, работая над посланием, пересматривал их, менял формулировки, пояснял. И все же, вспомнив, что апостол диктовал свои послания, мы поймем, что термин «сочинение при написании» не позволит нам проникнуть в суть его композиционной креативности. Но если мы примем элемент диктовки в полной мере, то оценим послания Павла, в том числе его изложение преданий об Иисусе, как «импровизацию по памяти». Как ни трудно представить это нам, современным людям, с молоком матери впитавшим определенные представления о текстах и создании текстов, – но апостол Павел, передавая предания об Иисусе, опирался на ресурсы собственной памяти: припоминал, формулировал, облекал в слова, – и диктовал писцу. Опираясь на эту модель, мы можем сказать, что до определенной степени в этом были задействованы все три композиционных метода. Письменный текст, дошедший до нас, Павел начинал создавать как импровизацию по памяти, потом, диктуя, превращал его в речевую импровизацию; а если писец (как многие писцы того времени) обладал некоторой свободой в композиции, то мы не можем исключать и импровизацию при написании. И, как мы уже отмечали, «конечный продукт» – письменный текст – был лишь ориентиром для того, что действительно имело значение: повторного чтения текста вслух перед всей общиной. В соответствии с тенденцией, обычной в общении Древнего Ближнего Востока и Средиземноморья, послания Павла рождены из памяти, устной речи и записанного слова.

Предания об Иисусе на папирусах

Исследуя историю речений Иисуса, мы, как правило, полагаемся на евангельские материалы, труды апостольских отцов, а в последнее время и на тексты из Наг-Хаммади. Все эти источники полны ранних преданий об Иисусе. Но поражает то, сколь редко обращаются (если вообще обращаются) библеисты, изучающие предания и Евангелие, к свидетельствам папирусов, тщательно собранным критиками текстов на протяжении столетий. По всей видимости, предполагается, что исследовать папирусы – удел тех профессионалов, чья задача – представить нам авторитетный первоначальный текст. Как и во многих других случаях, отсутствие контакта между различными дисциплинами здесь немало вредит развитию науки. Обращаясь к папирусам, мы видим, что именно они дают нам самые явные и недвусмысленные свидетельства, связанные с преданиями о речениях Иисуса.

Элдон Эпп[1234] и Дэвид Паркер[1235] совершили настоящую «коперникову революцию» в мире текстуальной критики, решив отказаться – по крайней мере отчасти – от обычной для этой дисциплины сосредоточенности на «оригинальном тексте» и попытках найти и сконструировать этот предполагаемый текст. Скажем словами Паркера: «Если мы считаем, что оригинальный текст существует, задача текстуальной критики очень проста: восстановить его»[1236]. Однако поиск оригинального текста – не обязательно единственная задача и единственная возможность текстуальной критики. Что, если, перебирая варианты письменного текста, не сравнивать их с неким умозрительным стандартом, а принимать каждый из них как есть, на его собственных условиях, и терпеливо выслушивать его рассказ о ранней письменной традиции? Что, если признать все эти клочки папируса с нацарапанными на них речениями Иисуса – ныне даже не допущенные в аппарат авторизованной печатной версии, – равноправными участниками традиции об Иисусе, а не какими-то «бедными родственниками», недостойными сидеть с авторизованным текстом за одним столом? Быть может, стоит даже поменять их местами? Что, если стандартный текст – это фикция, эклектичный конструкт, нигде не засвидетельствованный и не сохраненный, а настоящая реальность – именно на этих папирусных обрывках?

Такое смещение точки зрения в текстуальной критике позволяет чуткому наблюдателю увидеть новое, поразительное богатство ранних преданий об Иисусе, прежде ускользавшее от его внимания. «Текстуальная критика вдруг оживает и открывает в себе такое богатство значений, какого мы прежде и вообразить не могли! – в восторге восклицает Эпп. – Почему же прежде мы этого не замечали, и как мы могли упускать это из виду?»[1237]. Масштабное исследование Паркера, несомненно, сосредоточено на истории речений Иисуса в первые четыре века нашей эры (хотя он обращается также к источникам Средневековья и даже раннего Нового времени), однако собранные им данные важны и для наших целей, – для понимания начальной фазы развития традиции.