Читаем Икабог полностью

Дейзи стала лучшим в мире специалистом по Икабогам и написала много книг об этих необычных существах. Именно благодаря Дейзи жители Раздолья полюбили Икабогов и окружили их вниманием и заботой. В свободное время девушка помогала отцу столярничать в мастерской; самым большим спросом среди их изделий пользовались игрушечные фигурки Икабогов. Младший Икабой жил в бывшем королевском парке неподалёку от мастерской Паркеттов; они с Дейзи так и остались очень хорошими друзьями.

В центре Эклервилля построили музей, который каждый день принимал множество посетителей. Его создали премьер-министр Добрэй и его советники, а с экспонатами помогли Дейзи, Берт, Марта и Родерик. Всем им хотелось, чтобы жители Раздолья навсегда запомнили те годы, когда целая страна верила лживым россказням Никчэма. Посетители музея могли увидеть серебряную медаль майора Беззаботса, в которой увязла пуля Треплоу, и памятник Нобби Пуговке, когда-то стоявший на самой большой площади Эклервилля (потом его заменили памятником, изображавшим Икабога с огромным букетом подснежников; так жители бывшего королевства воздали должное храбрецу, который решился покинуть родную Торфяндию, чтобы спасти и свой род, и всё Раздолье). Ещё люди могли полюбоваться на чучело Икабога из бычьих костей и гвоздей, сделанное по приказу Никчэма, и на огромную картину, изображавшую битву короля Фреда с Икабогом, похожим на дракона (каждый при этом мог убедиться, что художник всё выдумал).

Теперь нам осталось рассказать о последнем участнике всех этих событий – о старшем Икабое. После того как этот разъярённый великан убил лорда Треплоу, его пришлось отправить в подземелье, и больше мы с ним не встречались.

Ну, если честно, то никто не знал, что с ним делать. Дейзи всем объяснила, что свирепого Икабоя нельзя мучить, нельзя жестоко с ним обращаться, иначе он будет ненавидеть людей ещё сильнее, а значит, во время его пророждения на свет появятся ещё более злобные Икабои, и тогда Раздолье будут ждать такие несчастья, которые не смог бы представить себе даже Никчэм. Прежде всего, этого Икабоя приходилось держать в специальной укреплённой клетке, чтобы он не вырвался наружу и ничего не натворил, да и приносить ему грибы никто не отваживался: приближаться к кровожадному великану было слишком опасно. Он немного доверял лишь Берту и Родерику, потому что в момент его пророждения друзья пытались защитить его Икарода. Но Берт теперь служил в армии, а Родерик разводил овец на ферме, и ни у кого из них не было времени целыми днями сидеть с неукротимым Икабоем и пытаться его утихомиривать.

Решение нашлось само собой.

Всё это время Фред сидел в темнице и плакал. По натуре он был эгоистичным, тщеславным и трусливым, но зла никому не желал (хотя, конечно, по его вине многим пришлось нелегко). После того, как его свергли, Фред впал в отчаяние, и его целый год мучила совесть (впрочем, страдал он ещё и потому, что привык жить во дворце, со всеми удобствами, а не в темнице).

Теперь он понимал, каким отвратительным королём он был и как гадко себя вёл, и ему искренне хотелось сделать хоть что-то хорошее. Поэтому в один прекрасный день (к изумлению угрюмого Никчэма, сидевшего в камере напротив) Фред добровольно вызвался заботиться о свирепом Икабоге.

И он действительно начал этим заниматься. Когда Фред в первый раз вошёл в клетку к Икабогу, ему было очень страшно: у него подгибались колени, а лицо было бледным, как мел. Но постепенно бывший король привык к страшилищу и уже спокойно рассказывал ему о Раздолье, о своих ужасных оплошностях, а заодно убеждал его, что если кто-нибудь по-настоящему захочет стать лучше и добрее, то у него обязательно всё получится. Несмотря на то, что самому Фреду приходилось каждый вечер возвращаться к себе камеру, он попросил, чтобы его соседа не держали всё время в клетке, а выпускали погулять на луг. Удивительно, но после первой же прогулки Икабог действительно чуть оттаял душой, а на следующее утро даже поблагодарил Фреда своим хриплым голосом.

С годами Фред становился смелее, а Икабог – спокойнее. Наконец, когда Фред совсем состарился, для Икабога наступило время пророждения, и появившиеся на свет Икабои были добрыми и ласковыми. Фред оплакивал их Икарода, как родного брата, и вскоре после этого умер, ненадолго пережив своего друга. Хотя последнему королю Раздолья так и не установили ни одного памятника, люди иногда возлагали цветы на его могилу, и если бы Фред узнал об этом, то ему наверняка было очень приятно.

Действительно ли люди прородились от Икабогов, я не могу вам сказать. Вполне может быть, что мы все проходим через своего рода пророждение, когда меняемся к лучшему или к худшему. Я знаю лишь то, что любая страна – она как Икабог: её может изменить к лучшему человеческая доброта. Именно поэтому Раздолье с тех пор было самой счастливой страной на свете.

<p><strong>Действующие лица и названия</strong></p>

Basher John — Джон-Молотилка

Baronstown — Беконстаун

Beamish — Беззаботс

Bornding — пророждение

Butterball — Бертеброд

Nobby Buttons — Нобби Пуговка

Cankerby — Шипоуни

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза
Амурские сказки
Амурские сказки

По берегам широкого и могучего Амура издавна живут нивхи, нанайцы, ульчи, удэге и другие народы Дальнего Востока. И веками их старики рассказывают подрастающим в стойбищах детям сказки. О том, как мальчик Индига преодолел семь страхов и не только брата спас, но и сердце храбреца приобрёл. Как богатырь Азмун на спине косатки доплыл до дома Морского Хозяина и упросил старика послать нивхам рыбу. Как превратился охотник Чориль в медведя, а его невеста к самому Горному Хозяину отправилась правду искать… Писатель-дальневосточник Дмитрий Нагишкин тщательно изучил устное творчество малых народов и, используя их сюжеты и язык, создал оригинальное художественное произведение - книгу «Амурские сказки», настоящую этнографическую энциклопедию края.

Дмитрий Дмитриевич Нагишкин

Сказки народов мира / Сказки / Книги Для Детей