Икар должен упасть

— Удалось узнать, что это?

Элизабет покачала головой:

— Нет. Даже после того, как мы узнали, что маршрут зонда к Терре-4 пролегал через это пятно, нам не удалось выяснить никакой информации о нём.

— Зонд прошёл прямо через пятно?

— Да, и чуть меньше, чем на одну секунду, у него перестали работать абсолютно все датчики, а в микрореакторе произошёл всплеск мощности.

— Чуть меньше, чем одна секунда — это сколько?

— Девятьсот семнадцать миллисекунд. Учитывая, что скорость зонда превышала скорость света почти в два раза…

Уильям нахмурился:

— Шестьсот тысяч километров.

— С точки зрения космоса — песчинка. Однако, диаметр Земли она превышает почти в пятьдесят раз.

— И это пятно полностью проницаемо? Как газ или пыль?

— Да, но мы ничего не знаем о его природе, господин директор. И не можем узнать никаким образом. Его словно не существует, а все датчики внутри него не работают и не улавливают ничего вообще.

— Зато мы знаем, что токамак двигателей должен быть надёжно защищён.

Джозеф чуть наклонил голову:

— Вы намереваетесь провести первопроходец через пятно?

— Терра-4 — наилучший кандидат на Новую Землю. Боюсь, у нас просто нет… секунду мы потерпим и без датчиков. Секунду… — Уильям всмотрелся в Бездну на стене его каюты. — Секунду…

Дрожащие руки принялась перебирать бутылки, разбросанные по полу. В центре головы горело ярко-чёрное пятно, протягивая свои отростки по всему его телу. Раскидав пустые бутылки по сторонам, Уильям на коленях пополз к той, которую ещё совсем недавно запустил в стену. Он схватил её, словно обезвоженный путник среди пустыни, и, перевернувшись на спину, вылил все остатки себе в рот. Жидкость обожгла его горло, приятной теплотой расползаясь внутри.

Бездна отступила.

Ненадолго.

— Секунду… ах-хах! — Уильям засмеялся и бросил бутылку в исписанный каракулями потолок. — Секунду… секунду… секунду!

Она вернётся.

Скоро.

Половина записей Уильяма была посвящена именно ей. Он пытался осмыслить её. Понять её физическую природу. Что она? Кто она? Зачем она, и что ей нужно? Можно ли вообще с ней совладать?

Или хотя бы уничтожить.

Он так и не смог. Как не смог никто другой до него в третьей эпохе. Моя память подсказывала, что люди второй эпохи могли защититься от неё, но эта технология исчезла вслед за ними.

Уильям пытался понять, движется ли сам «Икар». Датчики не работали уже несколько месяцев. Секунда растягивалась до бесконечности, словно первопроходец превратился в муху, что влетела в банку с жидким мёдом. Все важные и почти все неважные системы корабля работали в норме. Двигатели Кюранова-Хиггса прекрасно справлялись со своей задачей. «Икар» летел. И Бездна летела вслед за ним.

Вокруг него.

Так он решил.

И он был прав.

— Всё пропало. — Уильям покачивал головой из стороны в сторону, продолжая лежать на спине на холодном стальном полу. — Мы всё потеряли. «Икар»…

Он посмотрел налево. Там, за кроватью и столом, на двери шкафа в свете мерцающего освещения блестела мозаика разбитого зеркала. Её разрозненные осколки отражали кусочки каюты. В том числе, и самого Уильяма. Его седые волосы. Усталые, полные отчаяния глаза. Дряхлую обвисшую кожу, изрезанную морщинами. Он старел. Старел слишком быстро, и даже, если он отправится в криокапсулу, обезумевшие колонисты не смогут его спасти. Там, на Новой Земле. Всё кончено. Для него и для остальных колоний. На что способны сумасшедшие, заполучив в свои руки весь арсенал «Икара»? Что они сотворят с остальными колониями, движимые искажёнными Бездной целями и амбициями?

Человечеству уже не выжить.

Если только…

Уильям приподнялся с пола и посмотрел на свои дрожащие руки:

— «Икар» должен упасть. Но я…

Он слишком слаб. Ему не справиться в одиночку. Как и не совладать с толпой обезумевших членов экипажа, что разгуливали по отсекам первопроходца.

— Я не могу… — он покачал головой. — Я не могу… не могу… не могу…

Уильям застыл, округлив глаза и приоткрыв рот. Я содрогнулся, почувствовав причинно-следственную событийную волну, что прокатилась по слоям. За несколько месяцев на сошедшем с ума первопроходце, я уже почти забыл её. Та самая сила, что когда-то грозилась изменить ход истории. И она следовала за человеком, по силе не уступающим самому Уильяму.

Уильям поднялся. Его дыхание стало глубоким и хриплым.

— Как я могу отказаться? От всего, что… всё… — он покачал головой. — Потерять… так долго шёл… так много сделал… почему?!

Он поднял взор вверх, обращаясь к богу, в существование которого он и верил и нет одновременно.

— Почему?! Я же… я всё продумал! На последнем шаге… так… больно… холодно… пусто… — он повернулся к чёрному рисунку. — Будь ты проклята! Я потерял всё! Из-за тебя! Ты… ты умрёшь вместе с нами. Клянусь.

Он даже не знал, откуда она появилась в его комнате. Кто изрисовал дочерна листы? Кто расклеил их по стене? Кто провёл к нему её отростки? Слегка шатаясь, он двинулся к выходу, а я вновь содрогнулся от того, что грозилось произойти. Теперь это случится. Теперь это произойдёт.