Икар должен упасть

— Это точно. — Филиси кивнула и мельком обернулась, вновь посмотрев на Валентину. — Ты Стивена поджарила?

— Да. Он мёртв?

— Ещё как мёртв. Отличная работа!

— Спасибо. И… — Валентина замялась на несколько секунд.

— И?

— Прости меня.

— За что?

— За всё. Ты же меня знаешь, Филиси. Я всегда считаю себя правой. Думаю, что лучше других знаю, что и как будет лучше.

— Валли, мы все такие.

— Вовсе нет. Ты же не указываешь мне что делать, что брать и куда идти.

— Я стараюсь принимать других такими, какие они есть.

— Вот и я хочу так же, но… — Валентина задумалась, покачав головой. — Не могу. Это… нервы. Просто нервы сдают. Столько событий… смертей… я уже на грани.

— Согласна. Ты тоже меня прости. Я тоже психанула чутка.

— Ладно. — Валентина улыбнулась. — Рада, что ты ещё жива.

Филиси кивнула:

— Я тоже. Кроме тебя, у меня уже никого не осталось.

— У меня тоже.

— А это значит… — Филиси игриво приподняла бровь.

— Нет.

— Я так и думала. — она махнула рукой. — Но, так, на всякий случай, решила уточнить.

— Нет, Филиси.

— Я поняла!

Филиси вновь скрестила руки на груди и отвела взгляд в сторону. Валентина посмотрела на Уинстона и нагнулась, закрыв его глаза:

— Пока, Черчилль. Скоро встретимся. На той стороне.

— Ты так торопишься умереть?

— Ты даже не представляешь, как.

— А смысл?

— Я устала жить, Филиси. Вечная жизнь не благословение, а проклятие. Я безумно устала…

— Ну… ладно. — Филиси пожала плечами. — Мы все со своими чудачествами. Обещаю, что мы попытаемся убить тебя, как можно быстрее.

— Спасибо.

— У тебя есть план?

— Нет, но я что-нибудь придумаю.

— Хорошо. Я нагоню тебя позже.

— В смысле?

— Мне нужно новое оружие. — Филиси посмотрела на свой запачканный кровью нож. — Это тоже хорошее, но нужно что-то потяжелее.

— Автомат?

— Мачете.

— Да ты шутишь.

— В смысле?

— С чего ты взяла, что здесь есть мачете?

— Потому что, если склад укомплектовывали умные люди, они обязаны были положить сюда пару ящиков с мачете.

— Странная у тебя логика.

— Вот увидишь — я вернусь с мачете, и тогда любой, кто встанет у тебя на пути, превратится в мясную нарезку.

— Ладно. — Валентина приподняла руки. — Ладно. Думаю, ты лучше знаешь, с чем тебе ходить, но, может… хотя бы ещё пистолет возьмёшь?

— Нет.

Сделав глубокий вздох, Валентина молча посмотрела ей вслед и направилась к выходу.

Спустя пару минут блуждания по коридорам, она вышла к столовой. Голова никак не хотела соображать, и только кофе мог решить эту проблему. Желательно, ирландский. Найдя в буфете самую большую кружку, Валентина сделала себе самый крепкий кофе из всех возможных вариантов, после чего добавила туда немного вискиподобной бодяги из спиртного смесителя. После сна на холодном стальном полу с мёртвым Уинстоном в качестве подушки её тело никак не могло согреться. Крепкий кофе, приправленный алкоголем, приятным теплом расползался по груди и конечностям. Валентина сделала очередной глоток и удовлетворённо выдохнула, закрыв глаза.

Лифт проехал мимо столовой. Быстро допив кофе, Валентина поставила стакан на столик и двинулась в сторону шахты, вслушиваясь в каждый звук. Тишина. Лифт уже остановился. Выглянув в шахту, Валентина обнаружила его на уровне медотсека. Оттуда доносился едва слышимый шум, словно кто-то волок тело по полу. Вероятно, Каталина нашла себе очередного пациента. Проверив пистолет и, на всякий случай, передёрнув затвор, Валентина вылезла в шахту и полезла в сторону медотсека. Аккуратно приоткрыв люк, Валентина выставила пистолет перед собой, осматривая светлое помещение. Никого. Неизвестно, где именно находилась Каталина, но напрашиваться в гости и проверять это лично, Валентина так и не рискнула. Она вновь залезла на лестницу, направившись в сторону капитанского мостика.

На самом мостике было также пусто, не считая мёртвого Даниила. Его комбинезон был спущен до колен вместе с трусами, а из живота вывалилась часть внутренностей. Поёжившись, Валентина отвернулась и подошла к мониторам, пытаясь понять, что именно она хочет найти.

— Какой план?

— Господи! — Валентина вздрогнула и посмотрела на меня. — Ты самая назойливая галлюцинация из всех, кто меня навещает!

— Я не галлюцинация.

— Так ответит любая галлюцинация.

— Да, но галлюцинацию обычно принимают за реальность.

— С чего ты это решил?

— Взять, к примеру, Полину.

— Не впутывай в это мою дочь.

— Её уже давно нет в живых, Валентина. Но ты упорно воспринимаешь её, как реальную.

— И давно ты за мной следишь?

— С начала твоей смены.

— Даже в душе?

— Иногда. Когда скучно, приходится записывать всё подряд.

— Я бы тебя ударила, будь ты настоящий, но, поскольку ты лишь плод моего воображения, я тебя прощаю.

— Спасибо, но я настоящий.

— Ладно, пусть, тогда как ты видишь Полину? Если она моя галлюцинация, то видеть её может только другая моя галлюцинация.

— Это… — я покачал головой. — Сложно. Большую часть времени я обитаю в слоях, а там всё… скажем так… метафизическое.

— Понятно. В эзотерику ударился.

— Вовсе нет. Я это к тому, что ты воспринимаешь её вполне реально. Как и Уильям воспринимал игры своего мозга за реальность.

— О чём ты?