Икар должен упасть

— Хах. — Валентина улыбнулась и внимательно на меня посмотрела. — Ты ранен.

— Заживёт.

— Шрам останется.

— Да, и будет напоминанием, что не надо вмешиваться, когда всё идёт своим чередом.

— И всё же ты спас меня, когда не дал ему выстрелить по мне. Дважды, учитывая, что ты спас меня сейчас.

— Трижды. — я поднял вверх указательный палец. — Я ведь ещё переписал твою смерть.

— Ага, и там, в антигравах, когда меня уже почти… задушили. Итого, четыре раза. Для того, кто не вмешивается в историю, ты что-то… слишком назойлив.

— Я исправлюсь.

— Не стоит. — покачав головой, Валентина с трудом вздохнула. — У меня уже появилась надежда, что есть в тебе всё-таки что-то человеческое.

— И это пугает.

— Почему?

— Потому что я не хочу умирать.

— Почему? Какая у тебя цель?

— В смысле?

— Ну… — она вновь закашляла. — Что движет тобой? Я живу около трёхсот лет, и уже мечтаю о смерти, хоть и боюсь её до чёртиков. А ты живёшь уже три миллиона лет. Ради чего?

— Не знаю. — я пожал плечами. — Жду.

— Чего?

— Чего-то. Не знаю, чего именно. Человека.

— Как и все мы? Кого-то особенного?

— Нет, тот действительно особенный. Лица его я не видел. Однорукий, в капюшоне, в чёрном плаще.

— Да уж, любовь с первого взгляда.

— Любовь тут ни при чём. Он нашёл меня прямо перед падением Эльдзара, последней планеты второй эпохи. Сказал, чтобы я покинул его вместе с беженцами. Чтобы я ни о чём не беспокоился, и просто жил дальше, а он найдёт меня, когда придёт моё время.

— Долго же ты жил дальше, писатель.

— Да, и он до сих пор не появился.

— С другой стороны, у тебя хотя бы есть предназначение, хоть оно тебе и не известно. У меня его и вовсе нет.

— Ну, какое-то есть.

— Ага, взорвать «Икар» и умереть вместе с ним?

— Уничтожить Бездну.

— А это её уничтожит?

— Маловероятно, но, думаю, это существенно её ослабит.

— Ты же не считаешь её плохой.

— Саму по себе — нет. Но то, что с ней связано… если ты сможешь хоть немного ей навредить — это уже будет большой победой для всего человечества.

— А что с ней связано?

— Отдыхай, Валентина. — я погладил её по голове, пожалев про себя, что не спас её прекрасные волосы. — А лучше, поспи. Думаю, я знаю, что нам делать.

— Ладно. — она кивнула, закрыв глаза. — Ладно. Писатель?

— Валентина?

— Есть жизнь после смерти?

Я задумался, опустив взгляд в пол. Люди второй эпохи принимали бессмертие души, как данность, хотя никто никогда не искал этому доказательств. Считалось, что только боги могли видеть энергию жизни и воли. И только, если боги были при всей своей силе. Сам я неоднократно видел, как жизнь покидает этот мир в слоях, но я никогда не видел сами души, и всё это было завязано на причинно-следственных событийных связях. Я покачал головой:

— Я не знаю.

— Как так? Ты же говоришь о богах, о древних сущностях, о бессмертии, и не знаешь ничего о душе?

— Нет, Валентина. Боюсь, это уже за пределами моей компетенции.

— Очень жаль. Я думала, что ты знаешь.

— Нет. Спи. — я дошёл до небольшой панели возле входа и выключил свет. — Хороших снов, Валентина.

— Спасибо…

Вызвав лифт, я вернулся на капитанский мостик в поисках Филиси. Не обнаружив её на месте, я вошёл во всё ещё открытую дверь в служебные коридоры. Через десять минут блужданий и петляний от поворота к повороту, и от лестницы к лестнице, я вышел к антигравам, тщательно осмотрев всю верхнюю часть «Икара» вплоть до системы противоастероидной защиты. Филиси там не оказалось. Мне пришлось даже вновь залезть в вентиляцию, в страхе, что Филиси могла не заметить вертикальную шахту и свалиться вниз. Вдоволь накричавшись, я так и не получил из вентиляции никакого ответа. Вновь осмотревшись, я повернул назад и прошёл весь обратный путь к капитанскому мостику. Добравшись до места, я обратил свой взгляд на мониторы камер слежения. Проверив видеозаписи с того момента, как мы с Филиси отправились за Валентиной, я узнал, что кроме меня на мостике никто не появлялся. Значит, она прошла другим путём, выбравшись неизвестно где. Я вернулся к лифту, проверив сперва уровень экипажа. Я аккуратно обогнул два мёртвых тела и их лужи крови, исследовав все открытые каюты и отстучав обязательную программу в закрытые. Филиси там также не оказалось. Почесав затылок, я в очередной раз вернулся к лифту и заглянул в медотсек, обнаружив там только спящую Валентину. Впрочем, это было необязательно — тайный проход на склад, по которому прошла Филиси перед тем, как убить Каталину, был предусмотрительно заблокирован мной, чтобы она не надумала вернуться обратно. Выйти здесь она не могла.

Гидропоника также была пуста, причём полностью. А вот столовая удивила меня чрезвычайно громкой музыкой, которую я услышал только подъехав к ней на лифте. Двери открылись, и я, наконец, увидел абсолютно пьяную Филиси, во весь голос остервенело подпевающая песне из переносного динамика:

— У меня девять жизней! Кошачьи глаза! Избавляюсь от ненужного и бегу навстречу свободе! — она размахивала своим мачете, даже не задумываясь, что может ранить саму себя. — Ведь я вернулась! Да, я вернулась! Да, я вернулась во тьму!