Их было девять…

Я быстро набросил на себя одежду и поспешил на кухню. Оля, с взволнованным лицом и уставшими от бессонницы глазами, сидела за столом.

– Извини, что я тебя разбудила. Просто совсем не могла уснуть, – тихо призналась она и виновато посмотрела на меня.

– Ничего страшного. Я и сам еще не спал. Тоже мысли всякие в голову лезут. Но думаю, что здесь, в доме, мы в безопасности. Нас здесь много, и никто не посмеет сюда войти. – Ты так считаешь? – спросила Оля.

– Да, конечно, – признался я, надеясь, что говорю правду. Я подсел к ней, слегка приобняв, и постарался согреть ее теплом своих рук. Оля положила свою голову мне на плечо, и я снова почувствовал, как волна приятного счастья окутывает меня от самой макушки до кончиков пальцев ног. – Миш, что ты думаешь о Пашке с Леной? – вдруг, спросила она.

– Ничего не думаю. Я рад за них. И если они немного постараются, хоть чуть-чуть забудут про свой эгоизм, то у них всё получится, – честно ответил я и погладил Олю по плечу. Она повернула ко мне свою голову и уткнулась холодным носом в мою щеку. Я улыбнулся и обнял ее еще крепче. – Похоже, Пашка, действительно, любит ее очень сильно. Даже удивительно, что такие чувства смогли возникнуть в столь короткий период времени, – снова поделилась Оля. – Ты хочешь сказать, что у тебя нет таких сильных чувств ко мне? – издеваясь, пошутил я. – И, вообще, что это за дикий интерес к отношениям Павла? Неужели, кто-то до сих пор вздыхает по нему? – улыбаясь, спросил я.

– Нет, к Павлу я больше ничего не чувствую. В этом можешь быть уверен. Просто…, мне бы хотелось, чтобы ты тоже меня так же сильно любил…, ну, как он Лену…, понимаешь? – Так…, я тебя люблю…, и очень сильно…, даже сильнее, чем Пашка, – сам того не ожидая, вдруг, признался я. Оля заметно расцвела, и в ее глазах появился милый огонёк.

– Я тоже тебя люблю…, безумно, – тихо ответила девушка, буквально впечатавшись своим телом в меня и уткнувшись лицом в мою грудь. Ближе к рассвету, когда пугающая темнота исчезла, разбрелись по комнатам, полные приятных впечатлений и надежды всё же выспаться сегодня.

28. 06. 1972 г.

Поднялись уже ближе к обеду, причём, не только я и Оля. «Группа» Сухарева, включая Павла и Лену, которую уже тоже можно, наверное, присоединить к ним, не встали с кровати к тому моменту, когда я открыл глаза, готовый встретить новый день. Не нужно было выходить на улицу для того, чтобы понять, что утро выдалось сегодня пасмурным и немного дождливым. Осадки никак не хотели прекращаться, а организм, итак хандривший из-за событий, которые происходили в нашем лагере в последние несколько дней, просил солнышка и тепла. Завтракали группами. Первыми, конечно же, поели те, кто встал раньше. Когда я уселся за стол, в компании Оли и Юрки, то пришло уже время обедать. Юра выглядел сегодня хуже, чем обычно. Наверное, переживал за ребят, с которыми они, действительно, были, как говорится, «не разлей вода». Взгляд его казался затуманенным, под глазами нависли тёмные мешки, щёки впали, словно он резко похудел за ночь. К еде он практически не притронулся. Я тоже буквально через силу заставил себя поесть, так как знал, что она потребуется, чтобы вернуться к реке и снова поискать там ребят. Но, конечно, головой я прекрасно понимал, что наши поиски снова потерпят неудачу. Однако совесть не позволяла бросить всё и спокойно сидеть дома, когда парни находились в беде. Важно было обнаружить хоть какие-то зацепки, чтобы продвинуться дальше в нашем расследовании. Ведь от этого зависело не только спасение ребят (если оно еще возможно), но и наши жизни, жизни всех, кто остался в составе отряда.

Чуть позже к столу подошли Павел и Лена. Пашка тоже выглядел каким-то «помятым», наверное, из-за того, что вчера много выпил. Я думаю, что он не совсем привычен злоупотреблять алкоголем, так как долгое время усиленно занимался спортом. Да и сейчас, несмотря на его травму колена, из-за которой он был вынужден закончить спортивную карьеру, Пашка следит за своей формой и здоровьем, что бросается в глаза буквально в первого взгляда.