Их было девять…

В разговор вмешались два новых голоса, – мужских, – но слов не слышно…, совсем рядом, сверху, проскрипел пол под шаркающими ногами. Сердце лихорадочно забултыхалось, когда уши донесли до мозгов следующие строки:

«Не бойся, кровь чиста, чиста,
Мы будем вечно молоды.
Твои года – мои года,
А ты умри, а ты умри…».

Они повторяются опять,… и опять…, – Хватит!!!

Глава 3. И снова наши дни

Глаза болезненно остановились на последнем слове. Зрачки сузились, потом расширились…, ресницы дрогнули, извлекая из глаз соленые капли. Одна из них громко упала на пожелтевший от времени лист. Аня нервно вздрогнула, сглотнула, но в горле сильно пересохло, словно вся влага в раз улетучилась из организма. В мозгах пульсировали страшные мысли, которые, увы, были реальными. Руки до хруста сжали «дневник». Невыносимо заболели пятки, ноги до судороги впились в деревянный пол, ощутив под собой очертания смертоносного погреба. Застывший взгляд «фотографировал» последнюю улику, – тетрадь с записями. Судорога медленно распространялась по всему телу, которое предательски немело. Уши заложило, как в самолете, но до мозгов успели донестись знакомые строки:

«Не бойся, кровь чиста, чиста,
Мы будем вечно молоды.
Твои года – мои года,
А ты умри, а ты умри…».

Дверь, смеясь, заскрипела. Затылком Аня почувствовала преобразившихся убийц. В ноздри нагло пробился кислый запах уксуса. Организм уловил мелодию, тихую…, вечную. Вот она. Смерть. Отступать было некуда. Под ногами был только погреб, хранивший в себе страшную тайну. Девушка бросилась на пол и попыталась открыть дверцу в полу, понимая при этом, что загоняет себя в ловушку, помогая тем самым убийцам. Но ей так хотелось продлить жизнь хотя бы на несколько минут!

Погреб отворился, оголив обшарпанную лестницу и тёмные стены. Девушка бросилась в него, толком не ощущая, куда наступает и какое пространство ее окружает. Чувствовалась только мелкая дрожь то ли от дикого страха, то ли от холода. Аня онемевшими пальцами нашарила у себя в кармане телефон, включила его, осветив погреб квадратным экраном. Больше всего она боялась, что оказалась в периметре метр на метр. Но, к ее глубочайшему удивлению, там был поворот, открывающий за собой длинный коридор. Вокруг воняло сыростью и вековой плесенью.

Телефон, практически уже разрядившийся, вдруг запищал, эхом раздавшись в гнилом помещении. И только сейчас Аня осознала, что в ее руках возможное спасение.

– «Это Пашка! Мой Пашка!» – вихрем пронеслось в ее голове. «Может, убийцы испугаются, что меня начнут искать, и не тронут?» Она бежала вперёд, по коридору, даже боясь прислушаться к тому, что творилось за ее спиной. Наверняка, убийцы догоняют ее.

– Паша! Паша! – прокричала она в трубку, – Паша, меня хотят убить! Я в посёлке «К… – Б…». «Адрес?» – переспросила она у опешившего парня, который позвонил ей, чтобы извиниться за долгое молчание.

– Адрес: улица Ленина, дом 13. В самой дальней комнате есть подвал. Я в нём, – хрипловатым голосом сообщила она, ощущая, что всё это происходит не с ней и не в этой жизни. Пашка суетился, что-то еще говорил про своего дядьку, который работает в «органах». В каких «органах», – не понимала Аня, раздумывая, кажется, о том, что написал в «дневнике» Михаил по поводу содержимого стеклянных банок. Она всё бежала и бежала, спотыкаясь и разбивая в кровь локти и колени. Пашка «отключился», пообещав прибыть с минуты на минуту.

– «Вот только, как протянуть эти минуты?» – лихорадочно плясало диким танцем в ее голове. Сзади нагонял посторонний шорох и шёпот.

– «Кто-то бежит за мной! Они сейчас поймают меня! Пашка! Скорее!» – дёргалось в мозгах и глазах, которые вдруг уловили лучик дневного света в самом конце лабиринта. Аня дрожащей рукой дёрнула за ручку, отворив еще одну дверь. Свет больно ударил в глаза, уже привыкшие к темноте. Аня выбралась из жуткого подземелья, боясь оглядеться по сторонам. А, вдруг, ее встретят сейчас здесь? Девушка нервно развернулась, но пока не увидела никого возле себя.