Их было три

— Мне иногда хочется всё это поджечь, — еле слышно проговорила она. — Пусть горит, пусть сгорит. — Подняв голову, она тихо продолжала: — Не бойся! Это всего лишь странная причуда старого человека. Виноваты не Межакакты, не их четыре стены. Виновата я сама…

Она сидела неподвижно, сложив руки и опустив голову, как тогда на кладбище.

— Бабушка, милая!

Подняв голову, Лиена опять слабо улыбнулась, глядя в пространство.

— Не слушай меня, Гунит. Задумаюсь — заговариваться начинаю, — и прибавила ещё тише: — Теперь я останусь одна.

Она поднялась и, глядя вперёд невидящими глазами, пошла словно впотьмах, на ощупь, протянув вперёд руку, чтобы не наткнуться на что-нибудь. Палка громко стучала по полу, бесстрастно отсчитывая каждый её шаг.

— Бабушка!

— Что скажешь, дитятко?

— Я не могу… я остаюсь…

И Гундега стала вынимать вещи из чемодана и раскладывать их по ящикам комода. Она точно перекладывала чужое, не принадлежащее ей бельё, платья и книги из чужого чемодана в чужой комод, двигаясь механически, как заведённая.

Так, опять всё на своих местах.

Потом она пододвинула стул к открытому окну и долго сидела, облокотись на подоконник. Никто её не беспокоил. Вот и прошёл долгожданный выходной день. На летнем небе зажглись редкие звёзды. Гундега подумала, что это, наверное, те самые одинокие, грустные звёзды, которые показывал ей сквозь дырявую крышу сарая Фредис.

Из комнаты Илмы донёсся бой часов. Вслед за этим Гундега услышала, как, тихо скрипнув, внизу открылась дверь. В кухне приглушённо звякнули металлической посудой, тихо громыхнул засов. Потом дверь снова открылась, снова стукнул засов. Вошедший в прихожую кашлянул, после чего всё стихло. "Кто там ходит так поздно", — подумала Гундега, уже засыпая.

5

Утром непривычно рано и тихо явился Метра. Обычно его приезд всегда сопровождался шумом: Нери, почему-то не выносивший его, оглушительно лаял, вставал на дыбы, натягивая до предела цепь, и, задыхаясь, старался дотянуться до его высоких сапог. В свою очередь, и старший лесник никогда не проходил равнодушно мимо собаки и, если поблизости не было женщин, адресовал ей самые изысканные ругательства. Вполне понятно, что в подобной обстановке их отношения с каждым днём ухудшались. И уже по одному тому, как свирепствовал Нери, можно было почти безошибочно угадать, что пришёл именно Саулведис Метра, и никто другой.

Но в это утро не успел умолкнуть во дворе фыркающий "ИЖ" старшего лесника, как отворилась дверь и показалась его сияющая физиономия.

— Почему это Нери сегодня не лаял? — удивилась Илма.

— Твой неусыпный страж спит и храпит так, что будка дрожит, — сказал Метра с таким видом, точно в этом была его заслуга.

— Ну, ты скажешь тоже, — усомнилась Илма и тут же вдруг рассердилась: — Так, пожалуй, у нас не только всю вишню оберут, но и скотину со двора сведут. Ну, погоди, лодырь!

И с этими словами она вышла во двор. Нери в самом деле спал в будке. Что касается храпенья, то Метра явно приукрасил.

— Ну, погоди! — повторила Илма задыхающимся от злости голосом. — Получишь ты у меня, лежебока, попомнишь, как спать!

Она подняла было два прута, которыми Лиена обычно выгоняла скотину, но тут же отбросила их. Отыскав толстую палку, она подошла к будке.

— Илма! — крикнул Метра.

— Что-о? — оглянулась она.

— Только за то, что он не лаял на меня?.. Тебе, наверное, хотелось, чтобы он перегрыз мне горло?

— Не о тебе речь. Собака обязана сторожить, лаять…

Подбежав к будке и тыча палкой в отверстие, она, всё больше распаляясь, повторяла:

— …лаять… лаять… лаять…

Метра болезненно поморщился, но войти во владения Нери — утоптанное пространство вокруг будки, у него, очевидно, не хватало духу.

— …лаять… лаять…

Из будки доносились только глухие удары палки по чему-то мягкому.

Ни визга, ни лая.

Когда первый приступ бешенства прошёл, Илма в замешательстве выпрямилась. Она неподвижным взглядом уставилась на будку, потом посмотрела на Метру и опять — на будку. Бросив палку, нагнулась, подняла цепь и потянула её.

Сначала показалась голова Нери, затем спина. Теперь он лежал на боку у ног Илмы. Остекленевшие глаза его были открыты, зубы слегка оскалены, будто в последний миг он собирался кого-то укусить.

— Нери! — испуганно позвала Илма.

Она дотронулась до серой спины собаки. Поняв, что случилось, Илма схватила брошенную палку, с треском переломила её о колено и забросила подальше….

— Я этого так не оставлю, — жёстко проговорила она, и глаза её загорелись. — Я поеду к ветеринару.

— Илма, не сходи с ума, — пробовал успокоить её Метра. — Ветеринарный врач не поедет из-за одной дохлой собаки.

Илма резко повернулась.

— Для тебя это только дохлая собака, а мне он был верным сторожем. Боже, а вдруг у Нери какая-нибудь заразная болезнь — вся скотина погибнет…

Метра беззастенчиво усмехнулся.

— Ну, пошли бабьи причитанья! Заразная болезнь! Просто нахватался какой-нибудь дряни — и конец. Много ли ему надо.

— Дай нож! — коротко приказала Илма.

Метра открыл карманный складной ножик.