Их двое

День настолько ярок, а снег вокруг нас настолько чист, что не верится, что в мире есть что-то еще, кроме нас. Кто-то еще.

Тем более, что телефоны наши до сих пор молчат, а , значит, вышки сотовой связи все еще повалены…

И это не беспокоит. У нас есть все, что нужно. Черт! Мы тут до весны вполне способны продержаться! И наш маленький новогодний шар будет крутиться и искрить эмоциями и кайфом…

Черный внедорожник, нагло растопырившийся тяжелой кормой  в двадцати метрах от домика, как раз там, где кончается просека и начинается прочищенная еще со вчера тропинка, мы замечаем не сразу.И вообще, сначала взгляд цепляет черная фигурка человека, спешащего по тропинке к нам.Фигурка до боли знакома.

Я щурюсь, узнавая, осознавая… И неожиданно ощущаю священную боевую ярость, которая накрывала в самом начале нахождения здесь. В груди клокочет рычание, словно я – не человек, а зверь. Пожалуй, так сейчас и есть. Не буду отказывать себе в удовольствии и закушу одним гребанным предательским непарнокопытным.

Кот с Егерем, увлекшиеся словесной баталией, где как раз прояснялась очередность и наглость лезущих без очереди, момент появления еще одного участника событий позорно зевают.И оторопело наблюдают, как я , резко выбравшись из их теплых рук и воинственно подтянув до уровня груди штаны, топаю в направлении пришельца.Правда, момент оторопи длится недолго, а затем из-за спины раздаётся веселый свист и крик :

- Конь! Беги!

Конь тормозит на полпути, изумленно разглядывает меня,  сначала не соображая, кто это так резво к нему идет, а затем взгляд его наполняется узнаванием и шоком. Он замирает, всматриваясь и неловко поднимая руку, переводит взгляд на двух клоунов за моей спиной.

- Беги, Конь! – орет Кот, а Егерь свистит, - беги, бля!

- Мася? – изумленно раскрывает рот Конь.

А я не торможу. У меня есть цель – дойти и втоптать этого скота в снег. И попрыгать еще на нем.И еще… Ох, придумаю, что еще…Так что зря ты, Конь, добрых советов не слушаешь.Беги, Конь!

Беги, Конь!

- Так… Ну, предположим, что мы вернемся тихо, - Кот задумчиво чешет бороду, изрядно отросшую за эти дни и потерявшую свой барбершопский лоск. Теперь он еще больше похож на неукротимого канадского дровосека, какими их изображают всякие календари… А уж когда с топором ходит… Ум… Правда, он с топором только ходить может, или стоять. Колоть так и не научился. Ну да и ладно… Опускаю ресницы, разглядывая обтянутые клетчатой рубахой плечи… Слюни сами собой во рту собираются, так хочется подойти, куснуть… Сглатываю, ощущая внезапную горечь, но специально на этом не циклюсь. Не надо. Кот чешет бороду, плечи широкие… Вот на это лучше, на это переключиться… Ох, я нимфоманка все же… Только-только сексом занималась, еще болит все, ощущается везде! А уже опять хочется. А Кот, не замечая моего голодно взгляда, продолжает, - а дальше что? Ты уверен, что Крот разметает их?

- Да он уше уазметал… - у Коня звуки выходят нечетко, потому что сложно говорить с синяком во всю челюсть. На Коня я не смотрю, он этого недостоин. Скот. Пусть радуется, что живой остался.

- Выступить на ток-шоу – это не разметать, - рычит Егерь, раздраженно впечатывая здоровенный кулак в свою же ладонь. Получается вполне себе страшноватенько. А я смотрю на эти руки. На пальцы, длинные и крепкие. И облизываюсь. Горечь снова. Нет. Нет! Длинные пальцы… Рык залипательный, злобный такой, ух! Нимфоманка, да. А не плевать ли?

А плевать.

- Ошень даше уазметать, - не соглашается Конь, аккуратно, нежно ощупывая челюсть и в очередной раз проверяя языком комплектность зубов, - это пеуый канал…

- А если они доказательства предъявят? – спрашивает Кот.

- А есть докашательства? – остро смотрит на него Конь.

- Сфабриковать несложно! – рявкает Егерь, - синяки же эта сука себе организовала как-то!

- Пуо шыняки не штоит пеуешывать, - Конь перестает ощупывать челюсть, - нашли ее пауня, котоуый ее бил… Куот подал увтвечный иск… Мошно возвуашаться…

- Черт… - Кот с Егерем переглядываются. Потом синхронно смотрят на меня. А я – на них.

Горечь затапливает.Что , мальчики, закончилась наша новогодняя сказка, да? Все?Накатывает ощущение… Уже и не горечи, нет. И не отчаяния.Печали.Дура ты, Настя. Знала ведь все наперед? Чем завершится, знала?Знала. И чего теперь-то? Теперь надо отпустить спокойно все. И всех.Пусть едут с Конем, восстанавливать свою порушенную репутацию. А я тут останусь.  Мне торопиться некуда.Мысли эти, логичные и правильные, добивают окончательно, заволакивают мутью голову,  я не выдерживаю и молча иду к лестнице.

- Мася… - Кот торопливо топает за мной, - подожди, мы сейчас все решим…

- Не надо ничего решать.

Так, Настя, найди в себе силы. Достоинство. Гордость, в конце концов.Разворачиваюсь, твердо смотрю в глаза Кота:

- Не надо, Кот. У вас дела. А мне торопиться некуда. У меня каникулы.

- Мась, - он перехватывает за руку, тянет к себе, краем глаза отслеживаю , как к нам движется Егерь.Конь просто молчит, смотрит на происходящее. И глаза у него, пожалуй, побольше, чем когда меня на тропинке в образе деревенского духа мщения увидел.