Их женщина

— Уже отпустили. Или что, ты думаешь, у Бобби не получится отвертеться? И пока вопрос решается на местном уровне, все карты на руках у шерифа. Чтобы добиться справедливости, придется вскрыть осиное гнездо, а это весь полицейский участок, все эти чертовы отморозки и взяточники! Никто на это не пойдет!

— Ничего не понимаю… — Бормочет мистер Кларк, откладывая в сторону телефон. — Это не он, не Бобби. Мне сказали, что результаты не совпали. Но как?

Я перевожу взгляд на Майкла и развожу руками:

— О чем я тебе и говорил.

— Нужно еще раз поговорить с Элли, может она что-то перепутала…— Дрожащими руками Майкл проводит по лицу.

— Да. Если тебе надо, разговаривай. — Цежу сквозь зубы. — А я пошел.

— Джимми, стой! — Друг догоняет меня. — Может, действительно какая-то ошибка? Нужно во всем разобраться.

Останавливаюсь и качаю головой.

— Ты жди, пока во всем разберутся, ладно? А мне пора. — Машу рукой мужчине. — Держитесь, мистер Кларк!

— Куда ты? — В спину.

— Останься с ним. — Прошу.

— Стой. — Майки догоняет и разворачивает меня.

Его глаза буравят мое лицо. Он видит меня насквозь.

— Я с тобой.

Перехватываю его руки.

— Ты же понимаешь, что я не разговаривать с ним собираюсь?

Кивает.

И мы спешно идем к машине.

— Куда? — Спрашивает, заводя мотор.

— Сначала ко мне.

Заезжаем ко мне домой. Отмахиваясь от вопросов матери, достаю из шкафа биту, заворачиваю в футболку и выношу из дома. Кладу в багажник и сажусь обратно на пассажирское, рядом с Майки.

— Не натвори глупостей, сынок, — просит мать, наклоняясь к окну.

— О чем ты, ма? — Горько смеюсь я и прошу Майки скорее трогать с места. — Все будет хорошо.

Когда мы отъезжаем достаю из кармана старенький кастет и отдаю другу.

— Зачем это? — Ворчит.

— На всякий случай.

Берет и торопливо прячет в карман джинсов.

— А это? — Он косится на то, что я вынимаю из-за пояса брюк.

Большие садовые ножницы с ржавыми лезвиями, бережно обмотанные платком-банданой. Разворачиваю ткань, достаю их и кручу перед глазами:

— Нужно будет кое-что укоротить.

Майкл

Ждем в машине битый час возле дома Андерсонов. Джимми курит одну сигарету за другой, а я нервно сжимаю в кармане кастет и кусаю губы.

— Чего мы ждем? — Спрашиваю. — Ясно же, что дома его нет. Только мамашка в кухне дежурит, больше нигде свет не горит.

— Если он где-то отдыхает или прячется под крылом у папочки, то все равно вернется домой. — Друг стряхивает пепел и снова затягивается.

Я утыкаюсь взглядом в длинную желтую тень, скользящую по траве и прячущуюся в темноте. Похоже, что кроме хозяйки в доме, и правда, никого нет.

— И что мы будем делать, когда он придет? — Интересуюсь. — Выловим его возле его собственного дома во дворе? Или ворвемся внутрь, в его спальню? Что ты, вообще, на хрен, собираешься делать с ним?

— Точно не по голове гладить. — Джимми отбрасывает сигарету и закрывает окно. — А ты?

— Что я?

Его взгляд, погруженный во мрак салона, блестит злым огоньком.

— Да, да, ты. Разговоры с ним разговаривать предлагаешь?

Замолкаю. Пытаюсь прислушаться к своей душе. В ней лишь отголоски горечи, а вот разум заволокло неистовой яростью, от которой становится страшно — если такую выпустить на волю, может случиться непоправимое.

— Не знаю. — Признаюсь. — Боюсь даже думать об этом. — Вздыхаю и с трудом подбираю нужные слова. — Я думаю, что нам нужно найти его и вывезти на какой-нибудь пустырь… туда, где мы могли бы… поговорить спокойно, без посторонних.

Джимми кивает. Его голос в ночной тишине скрипит:

— Он уничтожил ее, Майки. Понимаешь? — На его лбу множатся складки, а взгляд выглядит поистине безумно. — Наш ответ должен быть соразмерным. Если бы я был уверен, что в тюряге его каждый день будут дрючить по кругу крепкие «сестренки», то я бы собрал денег и вручил их самому лучшему адвокату штата, чтобы тот засадил ублюдка. Но суда не будет, можешь мне поверить. Или будет что-то похожее на суд, но с заранее прописанным сценарием. Поэтому мы должны сделать с ним то же самое, что он сделал с нашей девочкой.

— Да. — Выдыхаю я.

— Я пойму, если ты не захочешь. — Джимми кладет руку на мое плечо. — Знаю, что ты не из трусливых, но, если мы идем на это, то должны понимать, что нам, возможно, придется ответить потом за содеянное.

«Прощай, колледж и надежды на будущее».

— Нет, я хочу этого. — Говорю решительно и завожу двигатель.

Мой взгляд падает на лежащие между сидений ржавые ножницы, и сердце снова заходится в бешеном ритме.

— Значит, решено. Поищем его в тех местах, где он обычно бывает. — Мучительно растираю виски пальцами и сдавленно, едва слышно матерюсь.

— Спасибо, что ты со мной, брат… — Тихо добавляет Джимми.

— Угу.

Только он знает, как мне сейчас трудно. Только он знает, что я никогда бы его не бросил. Порвал бы любого за него и за нашу Элли.

Касаюсь руля, врубаю передачу, и автомобиль, как огромный аллигатор, начинает тихо красться задним ходом, отъезжая из зарослей за домом Андерсонов. Еще пару часов мы колесим по городу, проверяя все злачные места, парковки, кинотеатр и клубы, где мог бы зависать Бобби. И, конечно, находим его там, где все началось пару дней назад — в баре у Эдди.