Ихтамнеты

Обнялись разом втроём. Истомин и Дорошилов подождали, пока фигура Витязя не исчезнет в темноте, и тронулись в направлении Суворовки…

* * *

Обстоятельства оставшихся в батальоне семидесяти человек, находившихся за стенами разрозненных полуразрушенных зданий центральной усадьбы бывшего агрокомплекса, были незавидными. Посёлок пока нельзя было назвать захваченным противником, как нельзя было и сказать, что периметр вокруг жилого комплекса контролировался бойцами из Донецка. Украинцы и дончане сидели напротив друг друга по своим позициям, совсем не видя неприятеля, но ожидая в любую минуту какой-нибудь гадости в виде снайперской пули или небольшой гранатки.

Но враг не предпринимал активных агрессивных действий, не считая редких выхлопов из малого противопехотного польского 60-миллиметрового миномёта. «Савинцы», которых теперь стало ненамного больше, чем на первом блокпосту, также не сыпали попусту боезапасом, изрядно растраченным за день боёв. Делались попытки вылазок в сторону домов, где до этого жили бойцы Савина, дабы попытаться вынести оставленный скарб и спрятанные запасы патронов и гранат, но местное население, сидевшее в подвалах и подъездах домов, при виде солдата ДНР начинало громко кричать и бить в кастрюли, чтобы привлечь внимание украинских снайперов, разместившихся на крышах трёхэтажной застройки. Для суворовчан, как в известном фильме, «опять власть поменялась».

– Мы у них всю технику выбили, вот и не лезут пока, – сделал вслух вывод Савин после долгого молчаливого обдумывания сложившейся патовой ситуации, из которой никому и никуда выхода не останется.

– А если наши придут к утру или ночью? – попытался возразить Астахов. – Вон как русские вечерком всю их колонну как на сковородке поджарили!

– Думаю, здесь кто-то просто дал нам возможность уйти. Обработал разок, и всё. Дальше, ребятки, сами выпутывайтесь.

– Ты думаешь, что это Близнец постарался?

– Хочу верить в вечное, доброе, честное и справедливое. Может, человеку стыдно стало, и он взял да исправился?!

– Ты, Серёга, хороший мужик, но наивный до смешного! – вступил в разговор Семёнов. – Сними пелену с глаз. Эта сука нас давно похоронила и уже придумала душещипательную историю про то, как он тут возглавил круговую оборону и, чуть ли не как майор Гаврилов, последним вышел из боя без сознания и на носилках перед строем вражеских солдат. Вот прямо так лежал, а укропы плакали от умиления и скорби… Тьфу, бл…ь! Ей-богу, Серёга, начинай взрослеть. У тебя яйца уже седые, а ты как дитё малое!

Явился Дорошилов и довёл слова Витязя до Савина. Сава, немного подумав, сказал:

– У нас нет прикрытия со стороны Мамонтова. Причём нет этого прикрытия уже с утра. Видимо, танк, который пришёл на первый блокпост и был подбит Сашкой Гарбузом, оттуда. Без брони укропы решили не рисковать. А что это значит, товарищи командиры?

– Что они спокойно ждут прихода другой брони и побольше, чем было, – ответил за всех Астахов. – А когда она придёт, нам светит участь героев-панфиловцев. Правда, в кино мы этот подвиг про себя вряд ли увидим.

– Правильно! А нам чего, ждать прикажете? – обратился Сава к соратникам по злосчастию. – Я боюсь, что больше не будет ни ракет, ни фугасов, ни самолётов. Уходить надо. Тем более что приказывать здесь теперь могу только я. Так вот, исходя из наступившего геморроя в жопе и надвигающегося драматического финала шекспировской трагедии «Гамлет», нам пи…ец, и мы все умрём смертью загнанных в угол мышей, если немедленно не начнём выдвижение.

– А Витязь? – поинтересовался Семёнов.

– Он сам принял решение. Какое – ты слышал. Кстати, мужское и единственно правильное в сложившейся ситуации. Командиры, приказываю сбор за зданием Дома культуры. На подготовку пятнадцать минут. К тяжёлым раненым приставить по два бойца. Лишнее и прочее барахло оставить. Сапёрам разнести растяжки только внутри штаба. Остальные гранаты с собой. Время пошло.

Взглянул на циферблат: без пятнадцати минут полночь…

* * *

Витязь понял, что двигаться даже по окраинным улицам Мамонтова рискованно. Собаки не лаяли. Хозяйские сторожевые или пристрелены, или спрятаны, или сбились в своры, и нет им никакого дела до уличных прохожих, особенно с автоматами. Решил идти в обход села, прислушиваясь ко всяким звукам, доходившим со стороны жилых домов и дворов. Ничего подозрительного не обнаружив, повернул обратно, как вдруг до него донёсся очень отдалённый стон. Или это не стон, а крик о помощи? Показалось? Вот ещё какой-то не то вой, не то плач… Теперь окрик…

Сердце забилось чаще. В голове возникло сомнение: стоит или не стоит проверять? Но ведь нельзя так вот запросто уйти, не узнав хоть что-то о парнях. Нет, нельзя. Надо идти, каким бы ни был риск…