Иконы

– Знаю. Это трудно объяснить. Она боится – и она пугает. Понимаешь, я ведь не могу броситься к родителям, когда что-то не так. Моя мать не совсем мать, не такая, какой была бы твоя.

– Если бы я ее знала, – тоскливо отвечаю я.

– Если бы ты ее знала, – соглашается Лукас.

Я ее не знала. Но и он свою никогда не знал.

Наверное, существует множество способов потерять родных. И я только теперь начинаю осознавать, насколько их много.

И поэтому позволяю Лукасу взять меня за руку.

То, что он пытается мне объяснить, – чистая правда. Я это чувствую в каждом его слове.

Лукас пристально смотрит на мою руку и некоторое время молчит. Потом бросает на меня странный взгляд, как будто пытается сообразить, как сказать мне что-то.

– В чем дело?

– Ни в чем. Ну, то есть, наверное, кое в чем. Я должен тебе кое-что сказать. Показать. – Он осторожно берет вторую мою руку. – Мне тогда было лет тринадцать, наверное.

Лукас закрывает глаза, и я позволяю его ощущениям найти меня, и вот уже вижу то, что он думает. Я тоже закрываю глаза, и из темноты передо мной возникает комната для испытаний в Посольстве.

Я резко распахиваю глаза:

– Нет, Лукас! Я не хочу этого видеть! Только не снова!

Он крепко сжимает мои руки:

– Пожалуйста… Я никогда и никому об этом не рассказывал. Я знаю, что ты мне не доверяешь, но я тебе верю.

Мне больше нечего сказать. Я качаю головой, но снова зажмуриваюсь.

Я опять в этой комнате – и вижу перепуганную девочку, лет, наверное, двенадцати или тринадцати, в грязной, рваной одежде. Она сидит на металлическом стуле, засунув ладони под ноги. На ее лице следы слез, волосы коротко подстрижены. Она выглядит почти как я в таком же возрасте.

Там же я вижу и Посла Амаре, только чуть более молодую, а за ее спиной прячется нервный Лукас. Он очень худ, почти костляв, с короткими волосами. Он выглядит таким невинным.

Посол Амаре усаживает Лукаса напротив девочки и встает между ними, скрестив руки на груди. Очень долго она ничего не говорит.

Лукас смотрит на нее снизу вверх:

– Зачем я здесь, мама?

Посол одним взглядом заставляет его умолкнуть.

– В этой комнате я Посол, а не твоя мать.

Она поворачивается к девочке, а та вытирает слезы, снова покатившиеся из глаз. Ей явно очень страшно видеть Посла.

– Извини, ма… – Лукас нервно сглатывает, – мадам Посол.

Голос Лукаса надламывается.

Его мать крепко сжимает губы, пытаясь изобразить улыбку.

– Мы уверены, что эта девушка – коллаборационистка, она из бунтующих грассов. Ее отец широко известен как предатель и террорист. Но нам нужны доказательства.

Глаза девочки расширяются.

– Нет, прошу вас… Это неправда! Мой отец – простой фермер, он не преступник!

Она пытается встать, и только теперь я замечаю цепи на ее талии и ногах, они удерживают девочку. Посол бросает на нее бешеный взгляд, и девочка садится, рыдая.

– Лукас, мне необходимо, чтобы ты добился от нее признания. Ее отец уже в тюрьме, но нам хотелось бы получить твердые доказательства до того, как мы предъявим ему обвинение. – Лицо Лукаса искажается от охватившей его паники. Посол не сводит с него взгляда. – Я знаю, ты и сам хочешь поступать правильно. И сейчас мне только и нужно, чтобы ты это доказал. – Посол коротко кивает Лукасу, а потом поворачивается и уходит.

Лукас не произносит ни слова.

Девочка смотрит на него умоляюще:

– Вы должны мне поверить! Я не знаю, почему мы здесь. Мой отец выращивает клубнику. Он много работает и заботится о нас. Он бы никогда и никому не причинил зла! Пожалуйста!

Я чувствую, как буквально разрывается сердце Лукаса. Он знает, что девочка говорит правду. Но его мать так жестко его держит, что он едва может дышать. Я ощущаю, как его переполняет все это, как желание добиться одобрения матери постепенно сжигает чувство вины.

Через мгновение-другое он спрашивает:

– Как тебя зовут?

Она отвечает не сразу, сначала с опаской присматривается к Лукасу:

– Елена.

– Елена. Мне нравится это имя.

Лукас запихивает свою совесть в какой-то темный угол и внимательно смотрит на девочку.

Мое сердце начинает бешено колотиться. Я не могу поверить в то, что делает Лукас. Мне невыносимо это видеть.

Но все так и есть. Зрачки Лукаса расширяются, он втягивает в себя девочку. Девочка сначала теряется, потом на ее лице отражается смущение.

– Елена, уверена ли ты, что твой отец никогда не имел дел с бунтовщиками-грассами? Я имею в виду, откуда тебе знать, что это именно так? Я не могу тебя винить за то, что ты хочешь его защитить. – Лукас встает и придвигает свой стул к Елене, и та содрогается от такой близости.

Лукас отлично знает, что делает. Он садится прямо рядом с девочкой.

– Я… я…

Елена окончательно смущена, почти опьянена силой воздействия Лукаса.

– Ты знаешь, что бунтовщики-грассы причиняют зло множеству ни в чем не повинных людей. Людей, для которых мы стараемся, которых желаем защитить от Лордов. Я говорю обо всем человечестве.

Елена смотрит на него расширившимися глазами, потом кивает:

– Наверное, да…