Икс или игрек?

Ты старая, старая и сентиментальная, сказала она себе. Именно так! Кредо нацизма – кредо молодежи! Скорее всего, нацистские агенты будут молоды. Карл и Шейла. Томми сказал, что Шейла не замешана. Да, но Томми – мужчина, а Шейла красива странной, поразительной красотой.

Карл и Шейла, а за ними маячит загадочная фигура миссис Перенья… Миссис Перенья иногда болтливая хозяйка обычной гостиницы, а порой – мимолетно – предстает как трагическая, неистовая личность.

Таппенс медленно поднялась к себе в спальную.

Тем вечером, укладываясь в постель, она выдвинула длинный ящик своего бюро. С одной стороны в нем стояла маленькая лакированная шкатулка с ненадежным дешевым замком. Таппенс натянула перчатки и открыла шкатулку. Внутри лежала стопка писем. Сверху находилось то, которое она утром получила от «Реймонда». Таппенс осторожно раскрыла его – и мрачно поджала губы. Утром в складке письма лежала ресничка. Теперь ее там не было.

Она подошла к умывальнику. На нем стояла маленькая бутылочка с невинной наклейкой «Серая пудра» и ложечкой.

Таппенс насыпала немного порошка на письмо и на блестящую поверхность лакированной шкатулки.

Отпечатков нигде не было.

Таппенс снова мрачно и удовлетворенно кивнула.

Потому что здесь должны были остаться отпечатки – ее собственные.

Какая-нибудь прислуга могла прочесть письма из любопытства, хотя вряд ли – пришлось бы подыскивать ключ.

Но прислуга не стала бы стирать отпечатки пальцев.

Миссис Перенья? Шейла? Кто-то еще?

Кто-то, интересующийся передвижением британских войск.

IV

В целом план кампании Таппенс был прост. Сначала – общая оценка возможностей и вероятностей. Во-вторых, эксперимент с целью определения, есть или нет среди жильцов «Сан-Суси» тот, кто интересуется перемещением войск и скрывает этот факт. В-третьих – кто этот человек?

Именно третью стадию Таппенс обдумывала следующим утром, лежа в постели. Ее размышлениям несколько мешала Бетти Спрот, которая утром прогарцевала к ней в комнату, перед тем как Таппенс подали чашку теплой и черной, как чернила, жидкости, называемой «утренним чаем».

Бетти была резва и болтлива. К Таппенс она очень привязалась. Девчушка залезла на кровать и сунула Таппенс под нос страшно потрепанную книжку, с кратким приказом:

– Титяй!

Таппенс послушно начала читать:

– Гуси, гуси!
– Га-га-га!
– Есть хотите?
– Да-да-да!

– Йесь! – Бетти разразилась смехом, в восторге повторяя: – Йесь! Йесь! Йесь! – и вдруг, с внезапной силой: – Га! – и с грохотом скатилась с кровати.

Этот маневр она повторила несколько раз, пока ей не надоело. Затем Бетти ползала по полу, играла с туфлями Таппенс, деловито бормоча себе под нос на своем языке: «Воть… баба… соваааай… пьюх!..»

Освободившись, Таппенс вернулась к собственным размышлениям и забыла о ребенке. Рифмы детского стишка вертелись в голове и словно смеялись над ней.

«Гуси-гуси… га-га-га… так летите, как хотите!»

А как мы хотим лететь и куда? Гусь – Томми, гусыня – она. По крайней мере, они так прикидывались. Таппенс от всей души презирала миссис Бленкенсоп. Мистер Медоуз, думала она, был немногим лучше – флегматичный, скучный, типичный британец, – просто невероятно тупой. Она надеялась, что оба они полностью вписываются в фон «Сан-Суси». Самые типичные обитатели здешних мест.

Но расслабляться нельзя – можно легко оступиться. Недавно она чуть не прокололась – ничего особенного, просто напоминание о том, что надо соблюдать осторожность. Ведь так просто наладить близкие отношения – посредственная вязальщица просит совета у опытной товарки… Но она забыла, что однажды вечером машинально начала вязать как вязальщица с большим опытом. Миссис О’Рурк это заметила. С тех пор Таппенс вязала со средней скоростью – не так неловко, как поначалу, но и не так быстро, как могла бы.

– Хоесё? – спросила Бетти. Затем повторила вопрос: – Хоесё?

– Хорошо, милая, – рассеянно ответила Таппенс. – Прекрасно.

Удовлетворенная, девочка снова начала свои болталки.

Следующий шаг, подумала Таппенс, будет довольно просто осуществить. Но только с согласия Томми. Она точно знала, как это сделать…

Она лежала, обдумывая планы, время текло. В комнату, запыхавшись, влетела миссис Спрот, разыскивая Бетти.

– Ох, вот где она! Я представить не могла, куда она делась… Ах! Бетти, противная девчонка!.. О, дорогая миссис Бленкенсоп, простите, пожалуйста!

Таппенс села в постели. Бетти с ангельским личиком рассматривала свою работу. Девчушка вытащила шнурки из туфель Таппенс и засунула их в стакан с водой; теперь она весело тыкала в него пальцем.

Таппенс рассмеялась, пресекая извинения миссис Спрот.

– Как же это забавно! Не беспокойтесь, миссис Спрот, они просохнут. Я сама виновата. Надо было следить за нею. Слишком уж спокойно она себя вела.

– Понимаю, – вздохнула миссис Спрот. – Когда ребенок ведет себя тихо – жди беды. Завтра утром я куплю вам новые шнурки, миссис Бленкенсоп.

– Не беспокойтесь, – сказала та. – Высохнут – будут как новенькие.

Миссис Спрот унесла Бетти, а Таппенс приступила к осуществлению своего плана.

Глава 6

I