Ил-2 атакует. Огненное небо 1942-го

Полет над железной дорогой с курсом на Прохладную был однообразным. От скуки я решил потренироваться вслепую, вне видимости земли и горизонта. Зашел в облака, назначив себе десять минут слепого полета. Эти минуты мне показались бесконечно долгими… Тогда я не удержался от соблазна подправить показания компаса: мне чудилось, будто самолет все время отклоняется от курса вправо. Время наконец истекло, я вышел под облака – но… не увидел ни железной дороги, ни ожидаемого населенного пункта. Начал беспорядочно метаться в разные стороны в поисках ориентира. Внизу была безлюдная степь: ни хутора, ни живой души… Немного успокоившись, взял какой-то курс и пошел по компасу, куда прямая выведет. Летел долго, пока не вышел на какую-то железнодорожную станцию. Увидел на буграх нефтяные вышки. Куда же это меня занесло? Пытался, снизившись, прочитать наименование станции на вокзальной вывеске – безуспешно. День был на исходе, бензин в баке тоже. Решил садиться и восстанавливать ориентировку самым надежным методом – опросом местного населения… Вдали от станции на ровном поле паслось стадо коров. Полетел туда, сел. Пастухом оказался сухонький старик. Мне было стыдно признаваться, что я заблудился, – и разговор я начал издалека:

– Не найдется ли у вас, дедушка, закурить? – будто только потому и приземлился, что оказался без курева. Другого повода завязать непринужденный разговор я не придумал.

Закурили. Какие только разговоры я не заводил с пастухом в надежде на то, что он назовет хоть какой-нибудь населенный пункт в этой окрестности. Собеседник говорил охотно и о чем угодно, но только географии, как назло, не касался. Время меня, однако, поджимало, я начал терять терпение и наконец, будто из простого любопытства, спросил его: «А вы, случайно, сами не из этой деревни будете?» – и показал в сторону железнодорожной станции.

– Не деревня это, а город Моздок! – обиделся старик. У меня под шлемом волосы зашевелились: я оказался настолько далеко от Нальчика, что со своим запасом бензина уже не мог туда долететь. Дело закончилось тем, что пришлось давать телеграмму. Горючее мне доставили на другой день самолетом, и с тех пор я и зарубил себе на носу: верь компасу!