Иль Мактуб. Судьба Эмира

Аят, маленькая и хрупкая девочка, стояла рядом с нами, её рука сжимала нож. Лезвие вонзилось глубоко в живот Самиды. На секунду комната замерла. Даже воздух вокруг, казалось, остановился, когда Самида осознала, что произошло. Её глаза широко раскрылись, губы задрожали, и на лице мелькнуло что-то похожее на ужас. Она отпустила меня и завалилась на бок, хватаясь за рану. Её пальцы беспомощно скользили по ножу, который Аят вонзила в неё. Я рухнула на пол, задыхаясь, хватая ртом воздух. Мир медленно возвращался ко мне, но сердце бешено колотилось от пережитого ужаса.

— Аят... — прохрипела я, едва приходя в себя.

Девочка стояла, дрожа, её глаза были полны слёз, она смотрела в пустоту. В этот момент она была не просто ребёнком. Она была тем, кто поставил точку в этом безумии. Точка, которую никто не ожидал. Даже Самида, с её холодными расчётами, не могла предвидеть, что маленькая девочка окажется её судьбой.

Самида попыталась приподняться, но её тело больше не слушалось её. Кровь текла из раны, и на её лице мелькнула ненависть, смешанная с болью. Она открыла рот, но изуродованный язык не позволял ей вымолвить ни слова. Вместо этого она только захрипела, её взгляд метался между мной и Аят.

— Бежим! — крикнула Аят, её голос дрожал, но в нём была твёрдость, которая раньше казалась мне невозможной для неё.

Я с трудом поднялась на ноги, чувствуя, как каждая мышца протестует. Самида умирает. В этом не было сомнений. Я смотрела на её неподвижное тело, как она корчится на полу, не в силах встать, и осознавала, что всё кончено. Она больше не сможет нас остановить.

- У меня связаны руки…, - тихо сказала я и она наощупь нашла меня, развязала веревку.

А потом я взяла ее за руку и потянула прочь, ещё не до конца осознавая, что мы почти сделали это. Мы сбежали от старой чокнутой ведьмы. В коридоре слоем лежала пыль, по углам валялся хлам. Мы подбежали к двери, ведущей на улицу, и как только я толкнула её, меня ослепил свет. Я сделала несколько шагов вперёд и остановилась, моргая, привыкая к яркости.

— Нам нужна машина, — выдохнула я, чувствуя, как голос возвращается ко мне. Затем я заметила старую машину, припаркованную возле дома. Черт! Черт! Надо вернуться, найти ключи…А потом я бросила взгляд на машину и увидела, что ключи в зажигании. Времени не было. Мы не могли медлить. Джамаль уже мог добраться до больницы, и Ахмад мог погибнуть, если мы не успеем.

— Быстрее, — только и смогла сказать я, открывая машину.

Аят быстро села рядом со мной, и я завела двигатель. Машина зарычала, но поехала, и мы рванули с места, вырываясь на пыльную дорогу. Сердце всё ещё бешено колотилось. Мы мчались вперёд, я гнала машину как могла. У меня было одно желание — успеть. Успеть до того, как Джамаль убьёт Ахмада.

— Мы справимся, — прошептала я, скорее себе, чем Аят. — Мы успеем.

Моя рука сжимала руль так, что пальцы побелели. Я вдавила педаль газа в пол. Машина ревела, старый двигатель едва справлялся с такой скоростью, но у нас не было другого выбора.

Дорога была пустынной, но каждая секунда казалась вечностью. Мы мчались, и ветер, шумевший за окнами, сливался с гулом крови в моих ушах. Я не могла ни на секунду позволить себе расслабиться — передо мной мелькали мысли о том, что может произойти, если мы опоздаем.

— Мы почти на месте, — сказала я, чувствуя, как в горле пересохло. Каждое слово давалось с трудом, но я должна была поддержать Аят. Она не заслуживала всего этого. Она была ребёнком, которому пришлось сделать выбор, который не под силу и взрослым.

Аят молчала, её маленькие руки сжимали сиденье, но в её взгляде было что-то новое. Она больше не выглядела испуганной девочкой. Она была сильной. Её лицо было сосредоточено, губы сжаты в тонкую линию.

— Мы успеем, — прошептала она, больше для себя, чем для меня.

Впереди показался город, его огни осветили горизонт. Вдалеке я увидела очертания больницы, и сердце моё снова ускорило свой бег. Мы почти на месте. Осталось совсем немного.

Глава 26

Она думала, что я ушёл. Что я поехал добить Ахмада, разрушить то, что не могла разрушить сама. Её смех, хриплый и слабый, раздавался по коридорам, эхом ударяясь о стены. Я стоял в тени, наблюдая за ней. За её искалеченной фигурой, за тем, как она с трудом пытается выдержать боль от раны, нанесённой Аят.

Она пыталась держаться. Всегда пыталась держаться.

Самида. Моя названая мать, тень, что висела над моей жизнью все эти годы. Я был её оружием, её марионеткой, её орудием мести. С раннего детства она внушала мне, что я был создан для одной цели: уничтожить Ахмада. Ахмада, который забрал всё, что принадлежало ей по праву. Я верил ей, жил её ненавистью, её болью. Я был её рабом. Но теперь... что-то изменилось.

Я наблюдал за ней, как она беспомощно ползала по полу, сжимая рану на животе, нанесённую восьмилетней девочкой. Аят. Моей племянницей. Она всегда ненавидела её, как ненавидела всех, кто стоял между ней и Ахмадом. Даже я был для неё лишь инструментом. Даже я был её игрушкой.