Илья Репин

Такие восторженные чувства картина вызвала не у всех. В первые дни выставки начались разговоры о запрете ее экспонирования. Правда, административных мер Репину в Петербурге удалось избежать, но они настигли его в Москве. В апреле 1885 года по представлению обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева картина была снята с выставки. Купивший полотно П. М. Третьяков получил предписание хранить его в недоступном для посетителей месте. Однако уже через три месяца по ходатайству художника А. П. Боголюбова, близкого ко двору, запрет был снят. Понятно, что столь серьезные меры были неслучайны – и друзья и недруги Репина сознавали, сколь злободневна идея картины. «Тут, – писал Репину Лев Толстой 1 апреля 1885 года, – что-то бодрое, сильное, смелое и попавшее в цель».

А К. П. Победоносцев говорил царю: «Картина просто отвратительна. И к чему тут Иоанн Грозный? Кроме тенденции известного рода не приберешь другого мотива».

Спустя почти 30 лет картина «Иван Грозный и сын его Иван» пережила еще одно испытание. В январе 1913 года Третьяковскую галерею посетил иконописец из старообрядцев Абрам Балашов. Постояв недолго около суриковской «Боярыни Морозовой», он внезапно метнулся к картине Репина и с криком «Довольно крови!» нанес полотну три удара ножом, заранее припрятанным за голенищем сапога. Удары пришлись по лицам Ивана Грозного и царевича Ивана.

Восстанавливал картину сам Репин, который специально для этого приехал из Куоккалы, где тогда жил. Художник заново написал голову царя в манере, свойственной ему к 1913 году. Кусок новой репинской живописи заплатой лег на старую картину. Через несколько часов Игорь Грабарь, возглавлявший Третьяковскую галерею, насухо стер положенные Репиным краски, «заправил», как выражаются специалисты, потерянные места акварелью и покрыл их лаком. Спустя несколько месяцев Репин вновь оказался в Третьяковской галерее, долго стоял перед своей картиной, но так ничего и не заметил, а может, сделал вид, что не заметил.

Кроме картин художник оставил потомкам уникальную галерею портретов своих современников, не имеющую равных в истории русской живописи. Это бесконечное разнообразие личностей, характеров, внутренних страстей. Портреты необычайно достоверны, живы, непосредственны, смелы, а порой и безжалостны по отношению к изображенным на них людям.

Одно перечисление имен и фамилий тех, чей образ оставил художник в своих работах, вызывает чувство восхищения и благодарности: Толстой, Тургенев, Суриков, Серов, Римский-Корсаков, Мусоргский, Сеченов, Рубинштейн, Пирогов, Павлов, Шаляпин, Писемский, Третьяков, Стрепетова, Поленов, Крамской, Леонид Андреев, Витте, Победоносцев, Глазунов, Бородин, Мясоедов, Ге, Менделеев, Куинджи, царь Александр III, царь Николай II…

Репинская портретная галерея замечательна не только отображением определенных исторических лиц, она является отражением жизни того времени. В. В. Стасов считал, что Репин-портретист отличается от всех других мастеров портрета тем, что он «попробовал в некоторых своих портретах то, чего никогда никто и нигде, кажется, еще не пробовал: это изобразить творческую и работающую, внутри головы, мысль великого человека».

Чем интереснее был для Репина человек, тем легче и быстрее он писал его портрет. Так, портрет писателя Аксакова он создал за три дня. Вспоминая впоследствии, через двадцать пять лет, о том, как он писал, Репин говорил: «Вообще у нас многие странно понимают художество. Я реалист и никогда не приукрашивал и не скрывал натуры. Припоминается случай с Иваном Сергеевичем Аксаковым. Начинаю писать его, он мне и говорит: «Вот что, Илья Ефимович, если вы хотите писать меня как следует, убавьте мне лицо, рожи у меня много!» Действительно, лицо у Ивана Сергеевича Аксакова было красное, мясистое и массивное. Но это-то мне и показалось очень типичным в этой фигуре, а он просил сделать ему тонкое и бледное лицо».

Репин, как и всегда, не стал «приукрашивать» натуру. И тем не менее, Аксакову портрет очень понравился, и он благодарил Третьякова за знакомство с Ильей Ефимовичем Репиным: «Он очень симпатичный и талантливый художник, с широкою кистью. Мне кажется, портрет удался». «Портрет очень хорошо удался», – писала и жена Аксакова А. Ф. Тютчева.

Репин пробыл у Аксакова четыре дня и, кроме портрета, написал интересный пейзаж. О создании этого пейзажа хорошо рассказал хозяин дома, наблюдавший работу Репина: «К сожалению, у него не было акварельных красок или цветных карандашей, а к еще большему сожалению, погода, сначала солнечная, обратилась в пасмурную, потом в холодную с дождем и ветром. Тем не менее, он, под дождем и ветром, прямо на полотно масляными красками, широкою талантливою кистью перенес прелестный вид… Сделано чрезвычайно живо и талантливо, хотя, разумеется, без отделки, всего ведь в несколько часов».