Ильич

От слова «суд» у него свело скулы, рот наполнился слюной, словно после черемухи, и Серый буквально ухватился за соломинку.

Женщина дёрнула головой, как от удара током, вскинулась и удивлённо посмотрела на Серого. Она была довольна молода — тридцатник, ну, может быть, чуть-чуть за тридцать, и, в общем-то, симпатичная: красивые глаза с аккуратно подведёнными ресницами, губки бантиком, и вообще вся ухоженная, ладная, чистенькая, но общее впечатление портила некоторая одутловатость, возникшая, видимо, вследствие хорошего питания и малой подвижности.

— Вы предлагаете мне совершить… подлог? — заговорщицки понизив голос, с интересом спросила она и странно наклонила голову, глядя на Серого из-под локонов. Взгляд её внезапно сделался искрящимся, жгучим, как у охотящейся кошки.

Серый пожал плечами — он не знал, что ещё можно сделать или сказать. Ситуация явно не имела никакого разрешения. В суде Афганец выиграет — его «боевое братство» постарается, занесут кому надо. Или припугнут. Или и то, другое. В любом случае участок уплывёт. А с ним и Ильич. Сто двадцать тонн.

— Предлагаю, — громко сказал Серый.

— Тише ты… гражданин Сергушёв, — совсем другим тоном, с внезапной нутряной хрипотцой, сказала обладательница волос цвета «пепельный блонд», и стрельнула глазками по сторонам.

В перегороженной барьером комнате никого не было, но Серый понял, что эта стрельба глазами не потому, что женщина кого-то боится, а для того, чтобы он, Серый, что-то понял.

Но что? Что нужно дать денег? Так у него их нет, и не было никогда. А какая ещё с него может быть корысть? С него взятки гладки…

— У меня через полчаса обед, — тихо, почти шёпотом, произнесла женщина. — Подожди меня в сквере напротив. Там и поговорим. Понял?

— Понял, — кивнул Серый.

— Ну, что стоишь? — она так же тихо, как и говорила, засмеялась, и от этого смеха у Серого вдруг что-то заныло внутри, больно и сладко, как от большого количества вкусной еды. — Иди давай. Следующего в коридоре позови.

* * *

Ждать пришлось дольше, чем полчаса. Серый скурил оставшиеся в пачке сигареты, сто раз попал плевками в урну, и наизусть выучил фамилии передовиков производства на городской «Доске почёта», обсаженной по краям голубыми елями: Калимуллин, Токарева, Тазеддинов, Иванова, Идиатуллина, Лушин, Швец. Рассмотреть лица передовиков было практически невозможно — дождевая вода попала внутрь рамок с цветными фотографиями и изображения вспучились, покоробились, потеряли цветность, превратишь в произведения абстрактного искусства.

— Эй, гражданин Сергушёв, — окликнул Серого знакомый голос. — Заскучал?

Он обернулся — и непроизвольно сглотнул, пытаясь протолкнуть внезапно возникший комок в горле. «Пепельный блонд» оказалась высокой, в теле, фигуристой девушкой в вызывающе короткой кремовой юбке и серебристой курточке с меховым воротником, явно импортной и дорогой. Туфли на шпильках и сумочка на цепочке дополняли картину.

— Что смотришь? — ухмыльнулась она свеженакрашенными губами. — Нравлюсь?

— Ну-у я… — он не нашёлся, что сказать.

Она всё поняла, весело сощурила подведённые глаза:

— Пошли?

— К-куда? — хрипло спросил Серый — комок в горле никуда не делся и мешал говорить.

— Обедать, я же сказала, — «пепельный блонд» рассмеялась. — Ты чего такой…

— Какой?

— Мраморный.

— Вы… очень…

Она опять засмеялась, громче, чем принято, совсем по-девчоночьи взмахнула сумочкой.

— Ага, «выкать» он мне ещё будет. Я что, старая, по-твоему?

— Нет, но… — Серый, не знал, что говорить, и из-за этого начал злиться на себя. — Молодая, сами же знаете… Знаешь.

— Тогда давай знакомиться, Серёжа Сергушёв. Я — Света, — она протянула руку, как в кино — со значением.

Серый посмотрел на кукольно выгнутую ладонь, на крохотные капельки лака на ноготках, осторожно пожал её — пальцы Светы были сухими и горячими. Она щекотно поскребла ноготком его ладонь, и он зачем-то спросил:

— А по отчеству?

— Не нужно тебе отчество, Серёжа, — она подхватила его под руку, буквально повела рядом с собой, цокая каблучками по бетонной плитке сквера. — Тебе участок приватизированный нужен. Так ведь?

— Так, — кивнул Серый.

— Ну, вот и давай… — она опять засмеялась, тонко и звонко, как первоклассница, — постарайся. Понял?

— Ага, — проклиная себя за тупость, кивнул Серый, и тут же снова ляпнул: — Только у меня денег нет.

— А я знаю, — искоса взглянув на него, Света на ходу поправила локон, опять сменила тон, перейдя на свой «кабинетный», пластмассовый голос: — Но, надеюсь, вы же не собирались предложить мне взятку, гражданин Сергушёв?

— Нет, — помотал головой Серый, и сразу же добавил: — Но если бы деньги были… То да!

Света опять залилась колокольчиком. Она, как понял Серый, была из породы хохотушек, у них в классе такие были — Ритка Ильина, Олька Чулкова, Дилярка Ахметшина…

— А ты юморной. Люблю таких.

— Что я должен сделать? — спросил Серый.

— Не задавать лишних вопросов. Как Джеймс Бонд, — загадочно сказала Света, останавливаясь перед панельной девятиэтажкой на углу Ленинского проспекта и улицы Куйбышева. — Значит, запоминай: второй подъезд, восьмой этаж, квартира семьдесят шесть. Запомнил?