Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 1

В те же дни у жандармов произошла и вторая перемена, непосредственно коснувшаяся бедного иеромонаха. На смену Мертцу был назначен ротмистр И. Е. Тарасов. В отличие от своего незадачливого предшественника, который годами ограничивался копированием донесений полицмейстера, Тарасов отличался цепкой хваткой настоящего жандарма. К о. Илиодору никакого почтения не испытывал и вообще считал, что «с ним церемониться в случае надобности нечего».

Вот этому творческому союзу Тарасова и Пучковского предстояло наладить слежку за о. Илиодором. Глазами этих двоих на иеромонаха отныне смотрел Семигановский, а значит и Курлов, «за министра» принимавший дальнейшие меры.

Миссия Пучковского увенчалась полным успехом. Обладая отменной памятью, поручик легко запоминал все сказанное о. Илиодором. В отличие от городовых, хорошо понимал все недомолвки и экивоки оратора, мог описать предысторию любого затронутого вопроса. Глубиной своего погружения в тему эти отчеты выгодно отличаются от полицейских. Однако картину портит чисто газетный стиль репортера, получающего построчную плату и потому растягивающего текст в высоту, с изобилием малозначительных подробностей и художественных описаний.

Впрочем, даже этот талант иногда путал — где о. Илиодор говорит о сухопутной поездке, а где о водной, кого именует «атаманом шайки разбойников» (обычная илиодоровская кличка для председателя I Государственной думы Муромцева, а Пучковский едва ли справедливо относит это прозвище к Толстому).

Пучковский так успешно внедрился в круг илиодоровцев, что не только они считали его своим, но и сам он уже не мог понять, кто для него о. Илиодор — только ли объект наблюдения? Искренне заинтригованный этим феноменом, поручик пристально следил за ним не только ради заработка: «По своим противоречиям и в то же время душевной искренности его речей и проповедей он для меня, как и для многих других лиц, привыкших наблюдать и вдумываться, является серьезной психологической загадкой. И таково мнение большинства царицынской более развитой беспристрастной интеллигенции, с представителями которой мне приходилось разговаривать».

Но интеллигенция сторонилась подворья. Поэтому отчеты Пучковского бесценны.

Духовное следствие

Указы Синода о назначении двух следствий застали преосв. Гермогена в Казани, где он находился вместе с миссионером Скворцовым. 16.VI владыка сообщил Синоду, что поручил расследование по прежним и позднейшим жалобам трехчленной комиссии. Но лишь 23.VI преосвященный особой резолюцией назначил следователей.

Вскоре еп. Гермоген вместе со Скворцовым направились из Казани прямиком в Царицын, не заезжая в Саратов.

При торжественной встрече архипастыря на пристани чуть не произошла трагедия. Пароходные мостки, по которым толпа переходила с берега на конторку, не выдержали тяжести и обрушились в воду, увлекая за собой богомольцев, певчих, полиции и самого о. Илиодора. К счастью, никто не пострадал. Упавшие выкарабкались из воды с помощью своих товарищей. К отрезанной теперь от суши конторке причалил казенный пароход и забрал застрявших там людей, а затем вместе с прибывшим пароходом направился к другой конторке, на которую пустили только духовенство. Сюда и сошел преосв. Гермоген.

Любопытно, что падение мостков было воспринято толпой как покушение на о. Илиодора, а треск ломавшихся перекладин принят за выстрелы.

Благословив народ, преосвященный сел в карету и медленно, в сопровождении толпы, поехал на монастырское подворье, где совершил Литургию. До и после богослужения он говорил речи, в которых касался скорбей, претерпеваемых о. Илиодором, и призывал народ молиться за своего пастыря, беречь его и охранять.

Затем сам о. Илиодор, приглашая паству на очередное патриотическое торжество, добавил: «Затем возблагодарим Бога, что Он не нашему дорогому гостю, а нам первым дал испытать крепость пароходных мостков… А теперь уходите!».

Следствие по обеим жалобам на о. Илиодора, проводившееся в соответствии с главой II раздела III Устава духовных консисторий, было поручено царицынским священникам о.о. Иоанну Протогенову из Покровского храма и Льву Благовидову из Скорбященского. В соответствии со ст.200 того же Устава саратовский губернатор назначил к следствию депутата — правителя своей канцелярии Н. А. Шульце. Делопроизводителем выступил командированный из Саратова столоначальник консистории Кречетович.

Гр. Татищев обвинял преосвященного в том, что он нарочно выбрал следователем о. Льва Благовидова, который, «как известно», состоит «в весьма близких отношениях с обвиняемым». На самом деле о. Благовидов скорее мог считаться врагом о. Илиодора, поскольку дружил с Бочаровым и был памятен илиодоровцам по прошлогодней конфискации антиминса.

Для начала следователи решили получить показания гласных Царицынской думы, подписавших жалобу. 2.VII преосв. Гермоген запросил у управляющего синодальной канцелярией С. П. Григоровского текст жалобы и список жалобщиков. «[В] этом крайнее затруднение». Последовал ответ, что в Синод этот текст не поступал.