Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 1

По поводу же критиков, внезапно занявших монархические позиции и упрекавших его за противоречие царской отметке, о. Илиодор сказал следующее: «появились у Государя новые советчики, те самые, которые раньше кричали: „Долой Царя, долой самодержавие!“. Хороши защитники; им не клади пальца в рот — откусят; у них зубы остры, и они этими острыми зубами только и делают, что подгрызают Царский трон. Подымите хоть одну доску у рундука трона и, о ужас, что вы там увидите. Разные черви и гады подгрызают и подкапывают трон. Как много разной дряни под Царским троном! Сыпьте скорее на них порошок, поливайте карболкой!».

После Высочайшей резолюции о. Илиодор ничуть не смягчился по отношению к покойному. В речи 14.XI священник говорил, что писатель не умер, а «издох», как животное. «И какая страшная и душевная драма постигла этого страшного зверя-льва перед смертью. Он бежал из дома, как это делают умные собаки, когда взбесятся: они тоже убегают из дома, куда глаза глядят. И Толстой тоже был бесноватый. Он побежал в монастырь, хотел покаяться, примириться с церковью, но Бог этого не попустил». В последующие недели о. Илиодор продолжал порицать Толстого.

Внимание проповедника привлекла и смежная, но более близкая тема. Вслед за Государственной думой чествование памяти Толстого поддержала и Царицынская городская дума — сначала почтила покойного вставанием, затем послала соболезнования его семье.

О. Илиодор неоднократно выражал свое возмущение действиями думы и других «царицынских кощунников» в этом деле. Например, 21.XI он говорил: «Дума почтила вставанием умершего графа Л. Толстого, там умрет Милюков… и вот наша Дума только и будет делать, что вставать да садиться. На мостовых лошади ноги ломают, живые люди будут от тряски умирать, а мертвые воскресать, обыватели без воды умирают, а наша Дума все это забыла».

Вместе со своими приверженцами о. Илиодор послал в городскую управу протест против думской телеграммы семье Толстого. Управа ответила, что, согласно Городовому положению, делать ей замечания предоставлено лишь губернаторской власти, поэтому протест илиодоровцев незаконен и «подлежит забвению». Совет Союза вернул пакет нераспечатанным, поясняя, что имел право протестовать на основании собственного устава.

Новые планы

В новый 1911 год о. Илиодор вступал с целым ворохом планов и проектов.

Еще 31.X.1910 в монастыре была торжественно открыта аудитория «Братского союза». Собралось 2,5 тыс. чел. Отслужив молебен, о. Илиодор произнес проповедь, в которой назвал аудиторию вторым храмом. «Там мы будем молиться Отцу Небесному и искать путей для достижения Царства вечного на небеси. Здесь же будем учиться защищать самодержавного Царя земного и учиться устраивать свою жизнь земную».

Лейтмотивом проповеди стали слова пророка Иеремии: «Оттачивайте стрелы, наполняйте колчаны и берите священное знамя против стен Вавилона». Под Вавилоном проповедник разумел «изменников, богохульников, соблазнителей и развратителей русского народа». Для борьбы с ними и открывается эта аудитория, в которой «мы будем учиться, как заставить всех этих кощунников ходить по струнке. Они хотя и считают себя людьми образованными, а не держат себя порядочно и даже делать что-нибудь порядочно не умеют. Поэтому всех этих Филимоновых, Максимовых, инженеров Поповых и всю другую шушеру и паршивых граждан необходимо учить».

Аудитория стала местом не только партийных, но и чисто деловых собраний, которые проводил о. Илиодор.

Теперь, после открытия аудитории, о. Илиодор вернулся к своей мечте и обратился к преосв. Гермогену с ходатайством о возрождении «Братского союза», на что, очевидно, последовало согласие.

Цели нового учреждения о. Илиодор выразил так: местный союз «будет служить устрашением для разных царицынских жуликов и мошенников». Предполагалось сообща преследовать беззаконие, начиная от подпольных кабаков и сквернословия и кончая поношением Бога и Царя. Например: «Если член „Братства“ услышит ругань на улице, площади или пристани, — сейчас должен позвать городового и доставить ругателя в участок. Если же городовой этого не исполнит, то запиши номер его бляхи и городовой будет наказан».

Эдакий добровольческий союз шпионов! Символично, что все это говорилось уже не в храме, а в новой аудитории, где о. Илиодор, очевидно, ощущал себя не духовным пастырем, а военачальником. Возвращались почаевские времена и методы.

Отныне о. Илиодор стал рассылать телеграммы не от лица «многих тысяч народа», а от имени совета Союза, что, конечно, было технически куда проще.

Союз имел успех. К декабрю записалась почти тысяча человек.

После эпизода с погорельцами еп. Гермоген предложил учредить благотворительное Иоанновское братство, посвященное покойному отцу Иоанну Кронштадтскому. Братство было создано в декабре 1910 г.