Иллюзии сада камней

Рита и Ася окончательно сблизились к весне, но дружба омрачилась соперничеством. Высокий пояс, многолетние тренировки и личная сила Риты уравновешивались возрастом и мудростью Аси, ее прочным социальным положением. У Асиной семьи был совместный доход, а у Риты денег, кроме стипендии и скромной помощи от родителей, не было. Именно эта деталь и стала причиной ее странного самоуничижения перед Асей, замешанного на подсознательном желании, в свою очередь, унизить, поставить на место. С самого начала их отношений Рита была загадкой. Ася чувствовала, что раскрытие Ритиных тайн, связанных с каратэ, несет в себе нечто такое, что могло бы помочь ей перестать сомневаться. Чем так постоянно недовольна Рита и почему с таким же постоянством она здесь, в спортзале? В этом противоречии крылась загадка, она мучила Асю. Боец не боец, девушка не девушка, Рита держалась особняком, и Асе часто казалось, что она ходит на тренировки без особой цели, будто ее кто-то заставляет.

Временами, в зависимости от настроения, Ритой овладевал дух каратэ, она с особой тщательностью и внутренней сосредоточенностью била по воздуху руками и ногами, будто перед ней был реальный противник. Но, охотно жалуясь на жизнь, тему понимания каратэ Рита обходила стороной. И это Асю смущало: либо ее напарница знала слишком много и не хотела делиться, либо в ее душе гнездился неосознанный и потому старательно скрываемый конфликт. Иногда она была грубой, иногда вялой. Когда Рита находилась на своей «золотой середине», с ней было предельно хорошо. Обаятельная улыбка, гармоничное сочетание женских и мужских качеств в характере, мягкость и незащищенность при внешне мальчишеском облике – все это действовало магически, и Ася прощала ей вздорность. Но если подходил Учитель и просил показать связку, Рита делалась напряженной, улыбка гасла, Ася с силой летела на жесткий пол. И ей становилось не столько больно, сколько обидно – на чаше предпочтений Риты Учитель перевешивал многократно, для Аси в ее сердце места не было. Или это был страх?

И все же Асе было хорошо с Ритой. Отдав все свое свободное время мужу и детям, опрометчиво отказавшись от собственных маленьких радостей, она давно растеряла подруг, не имела возможности поболтать о личных проблемах и с лихвой восполнила этот пробел с Ритой. Если удавалось уйти с тренировки раньше, они покупали колу или пиво, располагались где-нибудь на весенней лужайке в парке или бродили по тихим улицам. Асе казалось, что Рита также одинока, ей хотелось утешить ее, дать надежду. Неосторожная Ася раскрывалась, жалуясь на черствость Глеба. А потом, на тренировках, когда она была уверена в добром отношении своей напарницы (мы же подруги!), Рита неожиданно отдалялась, хамила, отказывалась разговаривать, как будто боялась показать перед старшими и Учителем свое расположение. Ася в недоумении отходила в сторону, обида давила ее сердце. И так повторялось до тех пор, пока она не научилась относиться к своей напарнице спокойно, без эмоций и ожиданий.

Однако, это не мешало тренировкам, Асины навыки день ото дня совершенствовались.

Поход в горы был назначен на десятое апреля.

Идея вырастить на засушливом горном плато рощу и сделать ее местом паломничества для всех, кто готов служить духу рукопашного боя, возникла у Учителя давно. Еще осенью младшими учениками в огромных количествах были собраны плоды каштанов, засохшие стручки акаций, сосновые шишки и семена кустарников. Ближе к весне ученики, словно землеройки, бродили по парку и выискивали проросшие ядра, которые собирали ведрами и тащили к Учителю в подсобку. Молчун, биолог по образованию, весьма скептически относился к этой идее: деревья влаголюбивы, и то, что до июня на горном плато выпадает много дождей, еще не означает защиту от жесточайшей засухи на пике лета. Он даже весьма осторожно высказал свои соображения Учителю. Тот внимательно выслушал, кивнул и приказал продолжать подготовку к закладке нового леса.

Ася, обладая богатым воображением, в любом нелогичном, непонятном ей явлении пыталась находить рациональное зерно. Ей довольно легко было оправдывать даже самые нелепые поступки окружающих, она спокойно наделяла смыслом то, что изначально смысла не имело. Так получилось и с рощей. Не найдя реального объяснения разворачивавшейся на ее глазах кампании, она решила, что Учитель собрался совершить грандиозное «неделание», которое заключается в совершении абсолютно абсурдных, с точки зрения обывателя, действий. Это необходимо, чтобы пресечь однообразие. И совершает этот воин свои действия с таким видом, будто знает, что делает, и ждет своего результата, будто он должен случиться. Но фокус весь в том, что тот же воин прекрасно знает об абсурдности своего действия, воспитывая в себе, таким образом, терпение, смирение и способность действовать без награды – то есть, без результата. Настоящий восточный подход!