Иллюзии сада камней

Тропа перевалила через гребень горы и, расширившись наподобие грунтовой дороги, побежала по более ровному месту, то поднимаясь на пригорок, то опускаясь в ложбину. Учитель, шедший без поклажи, стал похож на заведенного китайского болванчика, которого поставили на землю и дали ускорение. Он двигался размеренным шагом, дыхание его было ровным, лицо спокойным, взгляд отрешенным. Похоже, мысли его были далеко. Возможно, он был в трансе. Асе литровая бутылка с водой в рюкзаке уже оттянула плечи, парни и Рита тяжело дышали, но никто не жаловался, потому что таковы были правила: выдержать испытание любой ценой. Впереди показался крутой подъем на гору – градусов сорок пять, метров восемьсот длиной. Может, и меньше, но ребятам, уставшим после первого подъема, и эти восемьсот показались непреодолимыми. Строй нарушился. Учитель, не оглянувшись, ушел вперед, его темп остался таким же. Джек-Попрыгунчик и несколько учеников, не отрываясь, двинулись следом, шаг в шаг, – в едином ритме, с пустыми лицами и невидящими глазами. Остальные, потеряв темп, рассыпались и поползли в гору, кто как мог – особенно те, чьи рюкзаки оказались самыми тяжелыми. Ася быстро отстала, но упрямо передвигала ноги, преодолевая боль в мышцах и легких.

Трудно описать тот подъем, потому что никакими словами не передать жестокое напряжение, разрывавшее мышцы и легкие людей, нагруженных поклажей. Асина вера в Учителя пошатнулась, она все время задавала себе вопрос о целесообразности происходящего и в поисках хоть какого-то объяснения оглядывалась на тех, кто двигался рядом. Но все, как один, молчали и упрямо ползли в гору, будто от этого зависела их жизнь. И она не отставала – упорно шла как все. Казалось, что достаточно на миг остановиться, и тело неминуемо упадет на каменистый склон, и уже никогда ей не подняться. Асю качало, дыхание было поверхностным – воздуха переработавшимся легким уже не хватало, в ушах шумело. И думалось ей, что вот-вот сердце вырвется из груди и разлетится на тысячи кровавых кусков. Смысла происходящего не было, она не понимала, зачем Учитель устроил им эту пытку, что он хотел доказать, чему научить?

Где-то на середине подъема у нее болезненно, схваточно заныл низ живота. Но она заставила себя не обращать на боль внимание – у женщин такое бывает. Скоро эта боль стала еще одной составляющей общего состояния – никогда ранее не испытанного и оттого пугающего.

Рядом двигалась вверх Рита. Ее лицо стало землисто-серым. Асе захотелось броситься к ней, схватить за руку, обнять, заставить заговорить, прекратить весь этот кошмар. Но этот порыв был абсолютно бесполезен – ни на одно лишнее движение уже не было сил. Скоро ее шаги сократились до нескольких сантиметров, она почти топталась на месте, но продолжала шагать вперед маленькими шагами, зная, что Учитель никого ждать не будет. Не было мыслей – только упрямое желание преодолеть подъем. Из последних сил, почти теряя сознание, она все-таки выползла к ржавому инженерному сооружению, обозначавшему самую высокую точку горы. Рита осталась лежать на осыпи внизу. А впереди, метрах в сорока, покорившие высоту ученики бросились на прошлогоднюю траву вповалку, даже не сняв рюкзаков.

Учитель, свежий, совершенно не уставший, сидел на камне и коршуном, исподлобья оглядывал пустые окрестности. Кого он высматривал, чего опасался? Казалось, ученики его больше не интересовали. Тихо и спокойно было на плато, только ветер гулял, пригибая к земле сухие ковыли. Ася устроилась рядом с Самадином, ее руки и ноги дрожали от напряжения, унять дрожь не получалось. Все молчали. А над землей раскинулось синее небо – такое синее, какое бывает только в апреле – необыкновенно чистое, бесконечное, омытое весенними дождями. Солнце еще не слепило. Внизу, насколько хватало глаз, лежали гротескные вершины гор. Местами, в тени, блистали белизной не растаявшие снежные заносы – Учитель предупреждал, что под ними могли прятаться карстовые провалы. И, несмотря на нечеловеческую усталость, ученики любовались красотой гор и восторженно молчали, склонив головы перед их величием.