Иллюзии сада камней

Рита тоже сильно устала, короткие черные волосы слиплись от пота, кимоно стало мокрым и тяжелым. Она потеряла способность следить за собственными действиями, стала работать механически, несколько раз резко ударила Асю ногой по голени, ненамеренно применила болевой прием. И хотя на ногах были неплотные щитки, они уже не спасали, сила бросков не рассчитывалась. И если до этого она еще придерживала Асю за рукав кимоно при падениях, то теперь на это у нее тоже не было сил. Оставшиеся комбинации Ася отсчитывала, словно боксер секунды на ринге: лишь бы продержаться. Рите было не легче – она хоть и не падала, но давали знать о себе нездоровые почки – лицо стало серым, пот катился градом, в глазах появилось тупое отчаяние.

Показ ката продолжался около сорока минут, напарниц шатало от напряжения. Последний бросок… Продержались! Традиционные поклоны, и девочки пошли в строй. Ася плюхнулась на колени рядом с Самадином, ее кимоно тоже стало мокрым – казалось, от него шел пар. Она почувствовала боковым зрением, как Самадин поглядывает на нее с сочувствием, но оторвать взгляд от крашеного пола она не смогла, – просто не хотелось. Она тоже, как и Самадин, потерпела поражение.

Домой Ася в тот вечер едва ползла. Кружилась голова, все вокруг было нереальным, и даже недавние переживания на уже бывшей работе потеряли свой трагический смысл. Тело ныло от боли, но ныло приятно, потому что самая сильная боль была уже позади. И ей все еще не верилось, что она, слабая женщина, разменявшая четвертый десяток, испытала и выдержала то, что не всегда под силу даже парню. Дома Ася, не раздеваясь, рухнула на диван и через несколько секунд провалилась в забытье. Ей снился японский сад с деревьями, камнями и птицами, слышался далекий звон колокольчиков, виделись опадающие лепестки сакуры, чувствовался их нежный аромат. Тихий звон убаюкивал, лепестки танцевали в воздухе. А где-то за ними – легкие мостики, игрушечные пагоды, маленькие японцы. Асе было хорошо. В саду камней она целый год. Сколько ей здесь еще быть?

Через два дня Ася и Глеб с детьми уехали в Рыбачье к морю. На участке был построен маленький домик, где можно было ночевать. Для Аси этот выезд стал подарком судьбы – у нее появилась возможность спокойно объяснить случившееся мужу, и тот ее молча выслушал. Здесь же она смогла скрыться от домогательств бывшего соучредителя, который, конечно, ее пытался разыскать. Да и пора было по-настоящему собраться с мыслями, пора было побыть с мужем вдвоем безо всяких забот о работе и прочих неожиданностях, которыми так часто загружал вечно спешащий город. Сначала было очень хорошо – несколько раз ходили в горы, с удовольствием купались, загорали, по вечерам пили вино, жарили шашлыки. Рядом рабочие возводили новые стены, несколько раз приезжали Инга с Витасиком. О серьезных проблемах больше не говорили. В общем, жизнь стала легкой и приятной. Несмотря на стройку, на участке Асе понравилось. Да и сама Ася себе очень нравилась – ее тело стало красивым, подтянутым, она то и дело ловила на себе заинтересованные взгляды Глеба и Витасика. Это было новое ощущение, такое сладкое и неожиданное, словно Ася получила, наконец, заслуженную награду. Но всё скоро заканчивается, и двухнедельный отпуск подошел к концу.

Сразу после возвращения супругов в город прибежала Клава – плакала, сетовала на полное одиночество, обвиняла то Асю, то зятя во всех грехах. К сожалению, с уходом Аси Клавина карьера учредителя быстро закончилась – она потеряла свой статус «генеральши», у нее ведь, кроме Аси и старой ворчливой провизорши, никого больше не было в подчинении, а Владислав Олегович от тещи старался держаться подальше. Ничего не добившись, Клава ушла. Больше Ася ни с ней, ни с ее зятем никогда не встречалась.

Пожалуй, именно на этом положительном моменте можно было бы поставить точку, хотя пребывание Аси в школе каратэ только началось. Год для боевых искусств – не срок. Но впервые в ее сложной, наполненной неудачами жизни за короткий отрезок времени случилось столько событий, сколько не происходило за все десять лет тихого супружества за спиной благополучного мужа. Наверное, правду говорят, что каждый человек нуждается в том, чтобы рисковать, преодолевать трудности и побеждать. При этом меняется и сам человек – его личность, возможности, самооценка, надежды на будущее. У философов даосизма это называется «изменить направление». Пожалуй, нет лучшего определения! Как будто человек вместо скучной однообразной дороги, уныло тянущейся по выжженной солнцем степи, вдруг начинает идти по местности, пересеченной холмами и скалами, реками и озерами, встречаясь с самыми разными фантастическими существами и растениями. Кажется, что может быть проще перемены направления? Но, к сожалению, это самое сложное, на что способен человек. Это значит – действительно стать другим, изменить не только собственную суть, но и картину мира вокруг себя. Каждый ли на это способен?