Иллюзии сада камней

Система, созданная в школе, заработала вхолостую. Дело было даже не в том, что ученики оказались неспособными на должном уровне поддерживать свой боевой дух, а в том, что многое стало происходить без смысла. Например, отработка ката в медленном темпе с деревянными дощечками на голове должна была формировать чувство пространства и координации движений, но ребята повторяли движения механически, без особого желания. Чувство пространства им стало не интересно. Силовые упражнения с направленной сознательно энергией были способны правильно тренировать те или иные мышцы, но постоянные выпрыгивания с мешками на плечах отрицательно сказывались на коленных суставах даже самых сильных бойцов. Молчун захромал. Боевые спарринги по заученному сценарию воспитывали автоматизм в проведении тех или иных приемов, но по необъяснимым причинам в реальном бою ребята впадали в ступор и неспособны были отбить атаку.

И всё же Учителя не пугало то, что ученики, несмотря на штрафы и угрозы, стали пропускать тренировки. Он был уверен – без его системы они не смогут жить. Уверенность его строилась на том, что неоднократно, после полугодовых «провалов» возвращалась Рита. Рано или поздно снова появлялся обремененный семьей Самадин. Всегда были рядом Ахмед и Молчун. Провинившимся достаточно было просто попросить прощения, и Учитель прощал. Это был еще один ритуал, сформированный годами. Ася тоже, как и все, стала зависима от системы, но личную жажду познания в этой школе каратэ она исчерпала до дна. Ей больше нечего было здесь делать. Последние силовые тренировки стали доставлять ей такие физические страдания, что впору было завыть. Она сломалась психологически, чувствуя себя предельно одинокой – никто не подошел, никто не спросил, что она переживает, в школе каратэ это было не принято. Она окончательно решилась покинуть спортзал и мечтала теперь только об одном – о духовной свободе. Без Учителя.

Да, согласно закону воинских искусств, Ася до конца своей жизни должна была быть обязана Учителю за то, что он из великовозрастной недотепы всего за два года «вылепил» черный пояс каратэ. Она доверилась ему, и это доверие было оправдано с лихвой. Она стала сильной и красивой, избавилась от страхов. Но с другой стороны, если объективно посмотреть на вещи, Ася по своей воле отработала этот треклятый пояс потом и кровью, едва не лишившись здоровья. Она денно и нощно тренировалась, собирала девчонок, тренировала их, помогала укреплять систему, писала статьи, молилась на Учителя, молилась вместе с ним. Причина всех положительных перемен была только в том, что сама Ася в определенный период своей жизни страстно захотела измениться. Именно это ее желание и стало тем рычагом, который позволил ей измениться так быстро.

Но, увы, законы природы не обойдешь – быстрые метаморфозы равносильны смерти. И не подталкивать ее в этом стремлении должен был Учитель, а очень сильно сдерживать – до появления истинного понимания того, что происходит с ней на самом деле. Окончательно она все это осознала, когда, случайно натолкнулась на книгу «Основы шаолиньского стиля «Белый Журавль». Она даже выписала для себя несколько высказываний:

«В современном мире становится все больше и больше разрывов между идеальным «Я» (тем, что человек думает о себе) и реальным «Я» (тем, что он представляет в действительности). Главная цель воинских искусств – гармония с миром, единство внутреннего и внешнего. Тренировки – это постепенный процесс достижения единства внешней формы и ее внутреннего посыла».

Гармонии в школе каратэ не было. Учитель жестко указывал своим ученикам, как жить и во что верить, совершенно не принимая в расчет их личные предпочтения, устремления, надежды. Ему нужны были послушные марионетки, которых он лепил по собственному образу и подобию.

«Чтобы искусство трогало душу, оно должно было рождаться из глубоких духовных переживаний. Дело не во внешней форме. Формы – всего лишь проявление внутреннего чувства. Искусство должно развиваться. Смысл учебы в том, чтобы ощущать и накапливать сущность данного искусства».

Ни о каком искусстве в этой школе не было и речи. Красота и изящество формы, которые так увлекли Асю в самом начале занятий, превратились в мертвый заученный механизм, служащий только одной цели – подчинить, лишить права голоса, запретить думать.