Иллюзии сада камней

С новичками Ася провела ровно четыре занятия. В первый раз она вывела их на стадион и начала тренировку с рассказа, как правильно дышать, смотреть на солнце и брать от него энергию, преодолевать боль в мышцах. Она сама бегала с ними вокруг стадиона, показывала основы базовой техники, заставляла отжиматься, выпрыгивать из положения сидя, качать пресс. Не было больше над ней Учителя, потому что отныне она сама стала Учителем. К четвертому занятию женская группа увеличилась. Часть наиболее слабых девушек ушла, но пришли новые – сильные, веселые, амбициозные. Асины указания выполнялись безоговорочно, вопросов дисциплины не возникало. Казалось, что мечта ее, наконец, сбылась. Вот они, те самые ученицы, из которых можно было бы слепить теперь любое подобие – себя ли, Учителя, еще кого-то. Да и какая разница, кого, если они так поверили в Асино мастерство, что были готовы идти за ней хоть на край света? Вот только в душе Аси звенела пустота – та самая пустота, которую так превозносят китайцы, и от которой западному человеку почему-то очень хочется удавиться. Обожание учениц душило ее, не давало дышать, заставляло отводить глаза в сторону. Не потому ли Учитель никогда не смотрел в глаза ученикам?

На выходных Ася была сама не своя, пытаясь решить, нужно ей это учительство или нет. И как объяснить свой отказ? Ведь именно ей, а не Рите, Учитель отдал самый лакомый кусок власти над душами учениц. Но такая ли уж желанная эта власть? Не подавиться бы…

В понедельник, тщательно обдумав слова отказа, она подошла к Учителю и твердо сказала:

– Я больше не могу ходить на тренировки шесть раз в неделю, у меня семья.

Она стояла перед ним в своем отутюженном белом кимоно с черным поясом навытяжку, а он сидел на скамье в мешковатом спортивном костюме и смотрел в сторону, снова вглядываясь во что-то невидимое. Во всей его фигуре была какая-то особая, невыразимая словами обреченность. Понимал ли он, что Ася не готова оправдать его надежды? Кажется, понимал. Но он был тиран, собственник. А тиран сражается за себя и своих учеников до последнего, даже если эта битва обречена на провал, для этого готов идти даже на временные уступки, уверенный в своей безграничной власти.

Несколько секунд Учитель молчал. Потом, также глядя в сторону, будто кто-то ему мог подсказать решение, на удивление сдержанно ответил:

– Да… Хорошо… Тебя пока заменит Джек, потом попробуем перевести занятия на утреннее время.

Своих учениц Ася больше не видела. Но тренировки по-прежнему продолжались, и поблажек для нее не было.

Прошел еще месяц, и Ася вдруг осознала, что больше не может заставлять себя ходить в спортзал. Она окончательно потеряла смысл занятий каратэ, как заблудившиеся путники теряют в лесу заросшую травой тропинку. Заниматься накачкой мышц? Уже накачаны. Оттачивать технику? Но реальная боевая ситуация ей не по плечу, любой хулиган мог бы свалить ее с ног, шлепком отбросить в сторону или напугать оружием! Какой из Аси – ученицы третьего года обучения – мастер? Растяжения, травмы, ушибы – вот что ее ждало в боевой ситуации. Единственное, что она могла сделать – быстро сбежать, если бы успела. Но и этого было недостаточно – мужчины бегали намного быстрее. Значит, оставалось одно – резкий точечный удар, способный вывести противника из равновесия хоть на время, в кадык или в пах. Но кто сказал, что ее воображаемый противник не будет готов к такому удару?

Ася прекратила ходить на тренировки. Смысла в них больше не было.

Глеб был в недоумении. Завоеванный нечеловеческим трудом статус женщины-наставника с черным поясом очень ему понравился. Такое высокое положение жены льстило его самолюбию, предполагало серьезные коммерческие преференции от ее будущих учениц. Он даже стал представлять себе, как поможет ей создать новую школу боевых искусств и займет почетную должность Президента – в конце концов, черный пояс можно купить, дело в цене. В этом он даже не сомневался.

– Солнышко, что там у тебя снова происходит? Что тебя мучает? Ты же так хотела… Ты многого добилась, ты на вершине!.. – он стал ласковым, внимательным, пытаясь добиться от жены хоть каких-то вразумительных объяснений.

Но Ася отмалчивалась, не в силах объяснить мужу свои чувства, он поднял бы ее на смех.

Чувство вины перед Учителем оказалось сильнее ее сомнений, после недели пропусков Ася вернулась в спортзал. Он пригласил ее в полутемный кабинет и в течение часа жестко отчитывал. Ася плохо воспринимала его слова, почти ничего не запоминала, молчала, соглашалась, кивала головой и, в конце концов, пообещала больше не пропускать тренировки. Ей показалось, что весь разговор прошел сквозь нее, не задев, будто не она была с Учителем, а деревянный манекен. А буквально через несколько дней произошел весьма странный случай.