Иллюзия бессмертия

Невероятно, неожиданно, но темному одарину вдруг действительно стало жаль хрупкую принцессу рохров.

Поднявшись с земли, мужчина подошел к костру и опустился на траву рядом с Урсулой.

— Покажи ей простейшие боевые заклинания, — он указал взглядом на Вайолет. — Тебе надо научить ее защищаться.

— Вайолет есть кому защищать, — отложив в сторону еду, Доммэ исподлобья посмотрел на одарина. — У нее для этого есть мы с Кином.

В снисходительной улыбке Айта читалась откровенная насмешка:

— Ты уверен, что сможешь защитить ее от магов Тэнэйбры?

Доммэ раздражал этот наглый и самоуверенный тип, а еще больше то, что Вайоли ему доверяла, не чувствуя исходящей от него угрозы. Кости ломило от желания обернуться. Парню вдруг отчаянно захотелось вцепиться зубами в глотку чужака. Почувствовать на языке его соленую кровь.

— И от тебя в том числе, — грозно рыкнул рохр.

Это было и отважно, и смешно. Наивный мальчишка допускал ту же ошибку, что и юный Айт: излишне самоуверенно полагал, что может противостоять всем, кто встанет у него на пути. Темный одарин никогда не демонстрировал свою силу в воспитательных целях, а сейчас что-то бесконтрольно-азартное сидело внутри, мерзко нашептывая: "Давай, Айт. Макни этого сосунка мордой в дерьмо. Да так, чтобы из ушей полезло. Покажи ему, насколько он глуп и беспомощен".

С легкой улыбкой глядя в сверкающие злостью глаза Доммэ, мужчина ребром ладони резко ударил по затылку сидящую рядом Урсулу, вырубив ее практически мгновенно. Это было подло. Одэйя ему доверяла и только поэтому подпустила к себе так близко, но Айту сейчас было наплевать. Ей это тоже послужит хорошим уроком. Надо всегда быть начеку. Верить нельзя никому.

За секунды на лицах обоих рохров промелькнуло столько разных эмоций, таких знакомых и понятных Айту: недоумение, растерянность, шок… и, наконец, ослепляющая ярость.

Того, что помоложе, одарин молниеносно припечатал сокрушительным силовым ударом под дых, отбросив куда-то в кусты и, кажется, переломав половину ребер. Благо, что мальчишка — оборотень, через полчаса все срастется. Вот только в реальном бою никто не даст ему эти полчаса передышки, там он практически труп. А вот со старшим одарин собирался играть долго — так долго, чтобы мгновения показались ему вечностью, пропастью, в которую бы он падал мучительно, бесконечно, и никак не мог разбиться. Потому что только смерть может облегчить терзающую мозг и сердце боль, стереть из памяти страшные картины того, что невыносимо хочешь забыть, но почему-то не можешь.

Пожалуй, при других обстоятельствах Айт посчитал бы оборот рохра восхитительно красивым. В секундном превращении оборотня взгляд одарина вычленил, как плавно изгибается в полете звериное тело, вытягиваются острые когти и сверкают смертоносные клыки, желая разорвать ему глотку, а затем Айт ударил волной магии снежному псу в самое сердце. Слабо, даже меньше, чем вполсилы — ровно настолько, чтобы обездвижить и не лишить сознания.

В желтых глазах падающего наземь рохра плескалось столько ненависти, что ею можно было наполнить целое море, но темный одарин уже смотрел не в них.

Черные брови Вайолет удивленными дугами взлетели вверх, а тонкие руки в растерянном жесте уперлись в грудь Айта, когда он, опрокинув ее на спину, придавил к земле своим телом. Она все еще не понимала, что происходит. Яд страха не отравил красивые черты ее лица. Яркие, словно испачканные соком малины, губы Хранительницы беззащитно дрогнули, и Айт непроизвольно сглотнул, вдруг ощутив сумасшедшую, похожую на манию потребность попробовать их на вкус. Такие ли они сладкие, как кажутся?

Запустив пальцы в искрящийся каскад разметавшихся по траве волос девушки, одарин склонил голову, длинно втянул носом воздух, наслаждаясь ее нежным, едва уловимым ароматом. Он почти коснулся ее губ своими, их тепло уже опаляло кожу, когда в горло жестко и уверенно уткнулось холодное лезвие ножа.

Завороженно глядя, как в фиолетовых глазах Вайолет закручиваются темные вихри, Айт хрипло произнес:

— Правильная реакция, Фиалка. Только нож нужно не к горлу приставлять, а не раздумывая бить им в печень. Вот сюда, — осторожно обхватив запястье девушки, он переместил ее руку с ножом к своему животу.

Она лихорадочно дрожала под ним. Эта дрожь передавалась Айту, разливаясь по телу неожиданной волной возбуждения. Урок закончился, надо было слезть с девчонки и подняться, но вместо этого мужчина еще сильнее вжимался пахом в ее бедра, испытывая какое-то извращенное наслаждение от вида ее смущения. Бледные щеки стали пунцовыми, губы соблазнительно яркими — невыносимо хотелось их лизнуть, а в распахнутых фиалковых глазах по-прежнему не было ни отвращения, ни страха. Маленькая дурочка. Откуда она знала, что он не позволит себе зайти дальше? И почему не удавалось считать даже отголосков ее эмоций? Сейчас они у нее были особенно сильными, одарин понимал это умом, но впервые в жизни не мог почувствовать.