Иллюзия бессмертия

— Прости меня, — ткнувшись губами в центр ее ладони, парень склонил голову, и Вайолет по старой памяти ласково погладила другой рукой русые вихры брата.

— Я уже не сержусь. Понимаю, что ты пытался сделать… — вздох получился вымученным и тяжелым. Никогда еще простые слова не давались Вайолет с таким трудом. — Думал, если я стану твоей женой, стая не позволит одарину меня забрать?

— Я просто боялся тебя потерять. А взять тебя в жены я мечтал с тех пор, как тебе исполнилось восемнадцать.

Доммэ поднял голову, и Вайолет ужасно захотелось куда-то спрятаться от его убийственно откровенного взгляда. Это было просто невыносимо — видеть и понимать, что между ней и братом больше ничего не будет таким, как прежде.

— Не надо, Доммэ. Это неправильно. Брат не должен говорить такое своей сестре.

— Ты мне не сестра, — упрямо возразил парень.

— Двадцать лет я считала тебя своим братом. Любила как брата, боготворила и почитала как брата, и из-за того, что в один момент весь мой мир перевернулся, я не стала чувствовать иначе. Ты и Кин — мои братья.

— Я тебе не брат. И люблю я тебя не как брат, — на шее Доммэ вздулись вены, и крик его вышел каким-то звенящим и отчаянным, разрывая сердце Вайолет пополам.

— Я прошу тебя, если ты меня действительно любишь — не мучай. Мне сейчас и так несладко, — выдохнула она.

Доммэ затих. Красивые черты его лица исказила гримаса боли, а в золоте его взгляда появилось что-то такое безысходное, что Вайолет захотелось плакать.

— Ты никогда не посмотришь на меня другими глазами? — горько спросил он.

— Доммэ, я не знаю, что со мной произойдет завтра. А ты говоришь "никогда"… Никогда — это очень долго. Я даже не уверена в том, что доживу до своего следующего дня рождения. Смешно… Теперь я даже не знаю, когда и родилась на самом деле.

Ладонь Доммэ накрыла губы Вайолет, не позволяя ей говорить дальше.

— Все будет хорошо, родная. Придет день, и мы все вернемся домой. И… спасибо тебе.

— За что? — девушка непонимающе повела плечами, и Доммэ светло ей улыбнулся:

— За надежду. Ты не сказала мне "нет".

— Доммэ…

— Молчи, — снова не давая Вайолет говорить, остановил ее парень. — И я тоже больше тебе ничего не скажу. Просто всегда буду рядом. Ты ведь позволишь?

Слезы, душившие Вайолет с самого начала разговора, все же прорвали плотину ее выдержки, и, обняв брата, девушка расплакалась у него на плече.

— А меня кто-нибудь пожалеет? — голос Кина над головами Доммэ и Вайолет прозвучал растянуто и болезненно. Да и выглядел выбравшийся из кустов младший брат, откровенно говоря, тоже не очень.

— Ты как? — тут же бросилась к нему девушка.

Кин поморщился, потирая ладонью правый бок.

— Паскуда темная, — сплюнул парень, озираясь по сторонам в поисках одарина. — Чтоб ему на ежа голым задом сесть. Все ребра мне пересчитал.

Лицо Доммэ озарилось мрачной злобой, а глаза недобро сверкнули.

— Ничего, он мне за все ответит…

— Доммэ, не смей, — мгновенно вскинулась Вайолет. — Ты ведь первый начал.

— Ты что, его защищаешь? — ужаснулся рохр. — Небесные покровители. Вайоли, ты ему веришь?

— Дело не в этом…

Вайолет смутилась под пристальными взглядами парней, чувствуя себя предательницей и преступницей. На самом деле она должна ненавидеть чужака, напавшего на ее любимых братьев, а вместо ненависти в сердце и голове царили только растерянность и сумбур. Немыслимо. Но каким-то образом она еще и находила оправдания темному одарину. Это не поддавалось объяснению и логике. Просто что-то глубинное и подсознательное сидело внутри Вайолет, убеждая в безопасности Айта и необходимости его присутствия рядом.

— Он показал нам наши слабые места, — кусая губы, поведала она братьям. — Может, некрасиво показал, но там, откуда он родом, видимо, по-другому не бывает. Мы не понимаем, что нас там ждет, а он знает точно. Вот и…

— В одном этот гад прав, — вынужден был согласиться Кин. — Нам нужно всегда держать ухо востро и научить Вайолет самообороне.

За спинами молодежи раздалось покашливание, очень напоминающее едкий каркающий смех.

— Ты гляди-ка, какой из темного хороший учитель получился, — как ни в чем не бывало сербая похлебку, сощурилась Урсула, а затем весело подмигнула рохрам. — Эк вас проняло. Того и гляди, поумнеете не по годам.

— Урсула, — укоризненно глядя на волшебницу, выдохнула Вайолет. — Ну почему ты такая? Разве сложно было предупредить Доммэ и Кина еще в Ривердоле?

— А я в лохматых соглядатаях не нуждалась. Сами к нам в охрану напросились, вот пусть и охраняют, а не ядрами с одарином меряются у кого больше да крепче.

От такой откровенной пошлости уши запылали не только у Вайолет. А понимая, что это камень в его огород, смутился даже Доммэ.

— Я просто ему не доверяю, — пытаясь оправдаться, пояснил он.

— Очень проницательно, — издевательски потянула Урсула, выловила в похлебке кусок заячьей печени и, смачно ею чавкая, сладко зажмурилась. — Замечательно, что не доверяешь. Так темный только что вроде именно об этом и просил. Нет? И кто из нас старый и глухой?

— Ты сама-то тоже не лучше нас выглядела, — вступился за брата Кин. — Бдительность потеряла, удар пропустила…