Иллюзия бессмертия

Резко поднявшись на ноги, Айт отвернулся от Вайолет и направился к валявшемуся в нескольких шагах Доммэ. Парень смог вернуть себе свой человеческий облик, но не контроль над телом. В золотистых глазах оборотня еще цвела боль, но в их глубине уже расправляла свои багровые крылья обжигающая ненависть. Мысленно он уже убил Айта сотню раз, разорвал на части и с наслаждением пил его кровь.

— Никогда не смотри в глаза мага, — опустившись перед рохром на корточки, назидательно произнес Айт. — Нападай сзади. Сразу перекусывай шею или отгрызай голову. Так у тебя будет шанс выжить.

Оставив мальчишку, одарин подошел к Урсуле и, осторожно приподняв волшебницу, стал хлопать ее по щекам.

Не важно, сколько лет было первой одэйе и как паршиво она себя чувствовала после нападения Айта — била она выверенно и мощно. Невыносимая боль распускала внутри одарина свои щупальца, но, глядя на мечущую синими глазами сердитые молнии Урсулу, мужчина лишь улыбался.

— Сволочь темная, — потирая затылок, Урсула гневно оттолкнула протянутую ей руку мужчины. — Мог бы и предупредить. Надо было тебе в похлебку семян синюшницы насыпать, чтоб из кустов до подани* не вылезал.

Беспокойно мотающийся вокруг ведьмы ветерок со всей силы свистнул одарину в ухо, потом ударил воздушной струей в лицо, а после злобно пнул в спину.

— Стареешь, одэйя, — небрежно отмахнувшись от него, заметил Айт. — Расслабилась среди рохров.

— Поучи меня еще, — огрызнулась Урсула. — Вон, им мозги вправляй, — кивнула на начинающих приходить в себя рохров она. — Со своими я без тебя разберусь.

— А заодно объясни своей ученице, что нельзя доверять темным магам, — Айт демонстративно повернулся к Вайолет и, поймав на себе ее пронзительный взгляд, низко и глухо добавил:

— Никогда.

ГЛАВА 9

Вайолет смотрела в спину покидающему поляну одарину, все еще переосмысливая то, что сейчас произошло.

В Ривердоле на праздники и гуляния молодые рохры часто устраивали силовые поединки, но ни на одном из них девушка не видела ничего подобного. За считанные секунды Айт вывел из строя всех ее защитников, продемонстрировав, как уязвима и беспомощна она на самом деле. Вайолет и глазом моргнуть не успела, как оказалась придавлена к земле тяжелым мужским телом. Сотни совершенно разных мыслей проносились в ее голове, пока она смотрела в глаза Айта, безошибочно угадывая, что в этот миг он, пытаясь проучить Доммэ, за что-то наказывал не его, а себя. Как бы внимательно ни прислушивалась Вайолет к голосу своего дара, ничего внутри даже не дрогнуло. Не чувствовала девушка исходящей от одарина опасности, а потому и нож вытащила у него из-за пояса только тогда, когда поняла, что мужчина сейчас ее поцелует.

Из всего произошедшего именно это было наибольшим потрясением.

В какой-то миг взгляд Айта утратил привычную холодность, и в нем появилось нечто совершенно неожиданное, обжигающе-горячее, отчего Вайолет стало колотить в лихорадочном ознобе. Руки мужчины вдруг осторожно обняли ее лицо, кончики пальцев зарылись в волосы, нежно поглаживая кожу.

Его прикосновение что-то сделало с Вайолет. Словно тысячи тлеющих искорок рассыпались по всему телу, наливаясь жаром, грозя вспыхнуть ярким пламенем и выжечь до белого пепла. Вайолет испугалась не Айта, а своей реакции на его, такие близкие к ее губам, губы. Это — как слишком долго смотреть на огонек свечи, понимая, что готова провалиться в мерцающий рдяными всполохами свет, а если решишься — сияющая красота тут же обернется гибельной болью.

Но самым ужасным было другое: вчера, когда почти точно так же на ней в Велесовом круге лежал Доммэ, Вайолет испытывала только страх и отвращение, и это так разительно отличалось от того, что творилось с ней сейчас. Темный одарин пробуждал в душе девушки что-то низменное и порочное, чего она о себе даже подумать не могла. Ей нравился его запах, тепло его дыхания на губах, тяжесть тела, повторяющего изгибы ее собственного, когда он жестко и бесстыдно вжимался в нее, заставляя дрожать от разливающегося внутри огненным морем томления. Он пугал и притягивал одновременно, как все непонятное и окутанное тайной. С этим как-то нужно было бороться, вот только как — Вайолет не знала.

Тряхнув головой в попытке избавиться от мыслей об Айте, девушка поднялась с земли и подбежала к сидящему на траве брату.

— Больно?

Приложив к его груди ладошку, Вайолет понимала, что самым болезненным ударом для Доммэ был не тот, что причинил вред его телу, а тот, что нанес неизлечимую рану его гордости. С тех пор, как старший сын короля Одра вошел в полную силу, не было в стае рохра сильнее и опаснее. Ловкий, гибкий и стремительный, он укладывал на лопатки даже вожаков кланов, а тут…

Рука Доммэ легла поверх руки Вайолет, прижимая к сердцу еще крепче.

— Как у тебя так получается, Вайоли? Одно твое прикосновение убирает боль, усмиряет ураган в моей душе, дарит счастье и радость…

— Не надо, Доммэ, — прошептала девушка, пытаясь выдернуть руку из его захвата.